Приятных кошмаров

– Люблю читать старые журналы, – Маркиз взглянул на Лолу поверх очков с простыми стеклами, которые он надел, чтобы издали его можно было принять за Георгия Андреевича Птичкина. Ростом и телосложением они были похожи, а Гошин свитер в темно-синих ромбах должен был довершить сходство.

– Вот, обрати внимание, сколько оптимизма и веры в светлое будущее:

«Ученые считают, что в двухтысячном году люди будут проводить отпуск на Луне, пользуясь лечебно-оздоровительными свойствами пониженной гравитации, климат будет улучшен, так что под Архангельском можно будет выращивать ананасы, в каждом доме будет видеотелефон, а вычислительные машины по своим размерам не будут превышать обычный платяной шкаф…» Журнал «Техника молодежи», шестьдесят четвертый год… Ты как, не собираешься в отпуск на Луну? Представляешь, сбросить сразу килограммов тридцать-сорок живого веса! Мечта любой женщины!

– Только не моя! – отрезала Лола. – Ты что, считаешь, что я толстая? Так это только в гриме!

Действительно, если Леня выглядел почти так же, как всегда, Лола изменилась до неузнаваемости. Несколько объемных кофт, свитеров и подложенных в характерных местах подушечек преобразили ее фигуру. Накладной бюст постоянно сползал, и его приходилось то и дело поправлять. Жесткий черный парик из натурального конского волоса напоминал воронье гнездо, из которого только что вылетели птенцы. Макияж, больше всего похожий на боевую раскраску вождя племени ирокезов, ожидающего в гости соседа, довершал облик. В общем, издали и при плохом освещении Лолу вполне можно было принять за Анфису Саркисовну Птичкину. Поэтому Лола в сопровождении пуделихи Джульетты время от времени выходила на крыльцо дачного домика Птичкиных, чтобы возможный наблюдатель смог убедиться: хозяева дома. Джульетта нервничала и одна в саду оставаться не желала, несмотря на прекрасную погоду.

Леня из дома не выходил, только изредка показывался возле окна.

– Всегда мне достается самая сложная работа, – недовольно пробормотала Лола, в очередной раз возвращаясь с крыльца, – сам тут сидишь, журнальчики почитываешь, а женщину выгоняешь на передовую!

– Во-первых, это ведь ты у нас – гениальная актриса, ты можешь достоверно сыграть Анфису, так что ни у кого не возникнет сомнений, да и загримирована ты гораздо лучше. Во-вторых, охота идет именно на меня, то есть на Птичкина, которого я изображаю, и твой знакомый, любитель Чехова и острых ножей, запросто может подстрелить меня, если я выйду на улицу…

– Поэтому ты предпочитаешь рисковать моей жизнью! – возмущенно пробурчала Лола.

– Тебе совершенно ничего не грозит! И вообще бери пример с него, – Маркиз указал на третьего участника сцены, который молча сидел в глубоком кресле, не издавая ни звука, – вот кто больше всех рискует, а ведь не жалуется и не качает права, как некоторые!

– Вот и работай с ним! – фыркнула Лола, покосившись на молчаливого свидетеля их перебранки.

– Он кофе варить не умеет! – жалобно проговорил Леня. – А ты очень хорошо варишь! Лолочка, свари еще кофейку, а то в сон клонит – просто ужас какой-то!

– Ты что, думаешь, если загримировал меня под Анфису, так я тебе и кофе сварю, как она? Хвалил ее кулинарные способности – вот к ней и обращайся!

– Где же я ее найду? – Леня тяжело вздохнул и направился на кухню. – Придется самому варить, раз уж ты не в настроении!

Он включил кофемолку, мелко смолол ароматные зерна, засыпал их в медную джезву и поставил ее на огонь.

Подходил к концу второй день их пребывания на даче Птичкиных, и совершенно ничего не происходило. Накануне они с Лолой нервничали, вздрагивали от каждого шороха, то и дело вглядывались в окна и принимали каждую тень, каждого человека, прошедшего по дороге мимо забора, за таинственного убийцу, но все надоедает, и им надоело волноваться. На второй день своей засады они стали гораздо спокойнее: Маркиз перелистывал старые журналы, Лола вспоминала драматические монологи из когда-то сыгранных спектаклей, да время от времени они лениво, вполсилы переругивались. Джульетта большую часть времени мирно посапывала под креслом. Как у всякой дамы в интересном положении, у нее чередовались периоды сонливости и нервного возбуждения.

Леня выпил еще одну чашку кофе – то ли шестую, то ли седьмую за этот день, но она совершенно его не взбодрила.

Он вернулся в комнату и снова раскрыл журнал.

– А еще тут пишут, что в двухтысячном году у каждой семьи будет свой собственный летательный аппарат… Хоть маленький, но свой! Лолочка, у тебя есть летательный аппарат?

– На что это ты намекаешь? – повернулась к нему Лола. – Это у Анфисы твоей личное летательное помело, на шабаш летать!

– Ну, такие летательные аппараты у большей части женщин еще в Средние века были, – протянул Леня, – прогресс тут ни при чем!

– Ну, что, – Лола поглядела на часы, – долго еще мы будем тут воду в ступе толочь?

– Часов до десяти надо подождать, – ответил Леня, переворачивая журнальную страницу, – нужно довести дело до конца…