Прииде пост. Чтения на каждый день Великого поста

А муж желаний Даниил, который три седмицы хлеба не ел и воды не пил, научил поститься и львов, сошедши к ним в ров. Ибо львы не могли вонзить в него зубов, как будто он был из камня, или из меди, или из другого какого твердого вещества. Как железо закаляется чрез погружение, так пост, закалив тело Даниилово, соделал его неприступным для львов, и они не отверзли уст на святого. Пост угасил силу огненную, заградил уста львов.

Пост препосылает молитву на небо, делаясь для нее как бы крыльями, при восхождении горе. Пост — приращение домов, матерь здравия, воспитатель юности, украшение старцев, добрый спутник путешественникам, надежный сожитель супругам. Муж не подозревает измены в супружеской верности, видя, что жена свыклась с постом. Жена не снедается ревностию, примечая, что муж возлюбил пост. Кто истощил дом свой во время поста? Сочти, что в нем теперь, сочти, что будет после — от поста ничто не убудет в доме. Ни одно животное не жалуется на смерть, нигде нет крови, нигде неумолимое чрево не изрекает приговора на животных, нож поваров бездействен, стол довольствуется тем, что не требует приготовлений.

Иудеям дана была суббота: да почиет, сказано, раб твой и осел твой (Втор. 5, 14). Да будет пост успокоением от непрестанных трудов слугам, которые в продолжение целого года услуживают тебе. Дай отдых своему повару, дай свободу собирающему на стол, останови руку виночерпия; пусть отдохнет когда-нибудь изготовляющий разные печенья; пусть и дом успокоится от тысячей тревог, от дыма и смрада, от беготни вверх и вниз прислуживающих чреву, как неумолимому властелину. Конечно, и сборщики налогов позволяют иногда ненадолго пользоваться свободою тем, которые в их руках. Пусть даст некоторый роздых устам, пусть заключит с ними пятидневное перемирие и это чрево, которое всегда требует и ни на чем не останавливается, ныне получает — и завтра забывает; когда наполнено — любомудрствует о воздержании, а как скоро отощало — не помнит тех правил.

Пост не знает, что значит взятое взаем: от трапезы постящегося не пахнет ростом[14]. Сына постника и в сиротстве не душат отцовские долги, как обвивающиеся змеи.

Но с другой стороны, пост служит и поводом к веселию. Как жажда придает питию сладость и предшествовавший голод делает трапезу вкусною, так и пост делает приятным вкушение яств. Когда займет он собою средину между наслаждениями, пресекши их непрерывность, тогда произведет то, что принятие пищи, как бы находившееся с тобою в разлуке, покажется тебе вожделенным. Поэтому, если хочешь сделать себе стол привлекательным, допусти чередование поста. А ты, тем самым, что слишком любишь наслаждение, неприметным образом ослабляешь для себя оное и сластолюбием уничтожаешь сладость. Сколько ни было бы что вожделенно, от непрерывности наслаждения оно делается презренным, а что имеешь у себя в редкость, наслаждение тем всего более желательно. Так и Сотворивший нас устроил, чтобы приятность даров Его не уменьшалась, потому что одно сменяется в жизни другим. Не примечаешь ли, что и солнце светлее после ночи, и бодрствование приятнее после сна, и здоровье вожделеннее по испытании противного? Поэтому и трапеза приятнее после поста как богатым, имеющим хороший стол, так и простым людям, которые довольствуются наскоро приготовленною пищею.

Убойся примера богача (см.: Лк. 16, 19–31). Его предала огню роскошная жизнь, потому что не в несправедливости, но в сластолюбии обвиненный, мучился он в пламени пещном. Поэтому, чтобы погасить нам сей огонь, нужна вода. И не для будущего только полезен пост: он драгоценен и для плоти. Самое крепкое здоровье подвержено переменам и переворотам, потому что природа изнемогает и не может переносить бремени здоровья. Смотри же, чтобы тебе, гнушаясь теперь водою, впоследствии не просить и капли ее, как просил богач. Никто не пьянел с воды, ни у кого не болела голова, обременившись водою, никто, привыкши пить воду, не имел нужды в чужих ногах, ни у кого не отнимались ноги, не переставали действовать руки от того, что напитаны водою. Ибо беспорядок в пищеварении, который необходимо сопровождает сластолюбцев, производит в телах жестокие болезни. У постящегося и цвет лица почтенный: он не переходит в бесстыдную багровость, но украшен целомудренною бледностию; взор у него кроткий, походка степенная, лицо осмысленное, не обезображиваемое неумеренным смехом; у него мерность в речи, чистота в сердце.