Прииде пост. Чтения на каждый день Великого поста

И что предлагает нам на Своей трапезе Небесный Угоститель! Все, что нашли бы вы на самой великолепной трапезе царя земного, избранные произведения земной природы, многодельным искусством устроенныя в пищу и питие, которые, однако, изящны только до употребления, а после употребления идут в тление, наравне с черствым хлебом нищего, — все сие было бы недостойно Царя веков нетленнаго (1 Тим. 1, 17), Который и трапезою Своею нетление распространять желает. Что ж? Не соберет ли Он всего, что еще прежде тления греховного Сам, как Творец, положил в природе вещей, способнейшего к питанию и услаждению? Не извлечет ли из глубины ее всех сокровищ благотворной и врачебной силы, которых так малые виды, веками, с трудом, наугад, отыскивают врачи земные? И сие было бы недостаточно и для щедрости Учредителя таинственной Трапезы, и для потребности причастников ее: потому что Божественная только пища может истинно питать, и только Божественное врачевство врачевать болящую душу человека, которая по началу своему есть дыхание жизни от уст Божиих. Но как Божественное по существу своему не может не быть сокровенным для человека, то надлежало еще изобрести средство соделать Божественную пищу и врачевство удобообретаемыми и удобоприемлемыми для человека в простоте веры. И таким образом Сын Божий предлагает нам в таинственную пищу и питие и во всецелебное врачевство под видами хлеба и вина Свое Божественное Тело и Свою Божественную Кровь. Ядите, — глаголет, — сиe есть Тело Мое. Пийте от нея вси, сия есть Кровь Моя (Мф. 26, 26–28).

Может быть, вам представится нечто подобное сей трапезе в том, когда мать питает младенца млеком своим, которое только на время сего питания отделяется из ее тела и крови. Но как мало и сие подобие пред великим Таинством! Мать преподает младенцу только избыток своего тела, приготовленный для сего природою, — преподает без труда, и даже к облегчению своему от избытка, который мог бы обременить ее. Наш Божественный Питатель преподает нам самое Тело Свое, — всецелое Тело Свое, — преподает со сладостию любви, без сравнения превышающей материнскую, но притом преподает нам Тело Свое, горьким и смертным страданием уготованное нам в пищу. Сие есть, — глаголет, — Тело Мое, еже за вы ломимое. Сия есть Кровь Моя, яже за вы и за многия изливаемая. Как пшеница страждет в жерновах, и под рукою хлебоделателя, и в разженной пещи, да будет хлеб, укрепляющий сердце человека, как кровь гроздова страждет в утеснении точила, да будет вино, веселящее сердце человека, так благоволил воплощенный Сын Божий предать Тело Свое на разнообразные страдания Елеонские, Иерусалимские и Голгофские, допустил многострадально источить кровь Свою в предкрестных и крестных мучениях, дабы в них уготовать нам пищу и питие жизни и врачевания, бессмертия и блаженства.

Таинство Тела и Крови Христовы так дивно и непостижимо, что Богомудрые отцы наши, как бы опасаясь за простоту и твердость нашей веры, желают как бы некими подпорами подкрепить ее своими богомудрыми рассуждениями. «Понеже, — рассуждает св. Иоанн Дамаскин, — Адам сей — то есть второй Адам, Иисус Христос — духовен есть, подобаше и рождению быти духовному, и пищи таковой же: обаче, поелику сугуби и сложни есмы, то подобает и рождению быти сугубому, и пищи сложной. Сего ради рождение убо нам водою и духом, сиречь Святым Крещением, дадеся; пища же есть самый хлеб животный, Господь наш Иисус Христос, с небесе сшедый». И далее: «Како будет Мне сие, глаголет Святая Дева, понеже мужа не знаю? И отвеща Ей Гавриил Архангел: Дух Святый найдет на Тя, и сила Вышняго осенит Тя. И ты такожде вопрошаеши ныне: како хлеб бывает тело Христово, и вино и вода — Кровь Христова? И аз же тебе глаголю: Дух Святый снисходит и сия творит, паче слова и разума». Подобно и свт. Иоанн Златоуст увещевает: «Да повинуемся во всем Богу и ничтоже вопреки да глаголем, аще и сопротивно быти видится нашим помыслом и зрениям глаголемое, но да будет и помысла и зрения нашего истиннейшее Его слово. Тако и в Таинствах да творим, не на предлежащее токмо взирающе, но глаголы Его содержаще: слово бо Его непогрешительно, чувство же наше удобь прельщаемо есть, слово Его никогда же изменяется, чувство же наше часто соблазняется. Егда убо слово рече: сие есть Тело Мое, — и да повинуемся, и да веруем, и мысленными то да зрим очима. Ничто же бо чувственно предаде нам Христос, но чувственными убо вещми вся же мысленная».