Приёмная дочь Бабы Яги

Хотя на первый взгляд, пришедший в себя Зареслав и казался почти здоровым, но слабость после столь сильной отравы не дала ему встать и присоединиться к остальным за столом, потому Руслан остался кормить малышку, а Злата забрав полную мису наваристого мясного бульона направилась к мужу. Поначалу Девушка собиралась сама покормить супруга, но Добролюбов категорически этому воспротивился, заявив, что поесть самостоятельно может и сама. Под скептический хмык Яги, Зареслав приподнялся с трудом, прислонился к печному боку спиной и принял из рук жены миску и ложку.

— И не надо на меня так смотреть, — хмурясь, попросил мужчина, осторожно устраивая мису на коленях и придерживая её левой рукой. — Я действительно могу поесть самостоятельно, присматривать за мной не надо, чай не младенец.

— А что я?! Я тут просто сижу, — невозмутимо отозвалась Баба Яга и принялась с независимым видом рассматривать потолок, изредка искоса поглядывая на супруга.

— Злата! — попытался возмутиться ёжкиному самоуправству Змей, но не преуспел в этом.

— Ну, Злата и что? — фыркнула девушка насмешливо и сообщила не терпящим пререкания тоном. — Пока всё не съешь, буду сидеть тут, а то мало ли…

— Злата, я давно не ребёнок, поесть могу без пригляда, — напомнил Ёжке княжич, но та его проигнорировала с гордым видом.

— Ты, Зареслав Венцеславович, ешь, давай, — назидательно проговорил рыжий кот, только сейчас покинувший спальню своей подопечной и запрыгнувший на печку. — Ягусю мою слушайся, она за тебя знаешь как переживала?

— Терентий! — нараспев произнесла Яга с угрозой в голосе, в надежде урезонить фамильяра.

— Цыц, Ёжка! Если я ему не скажу, ты и подавно промолчишь, дуться будете потом, как дети малые друг на друга, — оборвал девушку кот, поглядывая на неё сверху вниз, потом перевёл взгляд на Змея, что с интересом к его словам прислушивался. — Так вот, Змей Лиходольский, Ёжка за тебя беспокоилась, ночей не спала, у постели караулила, а тебе такой малости жаль, не хочешь, чтобы она тихонечко посидела да убедилась, что и впрямь сам в состоянии ложку держать. Переломишься ты, что ли от этого, а? Ведь и тебе не в тягость, и ей спокойно.

— Реня, может, хватит? — хмуро полюбопытствовала у рыжего Златослава.

— Да не пострадает твоя гордость от такого, — продолжал вещать кот, совершенно не обращая внимания на свою Ягу.

— Терентий, может, ты помолчишь уже? — миролюбиво поинтересовался Зареслав, осторожно хлебая ложкой бульон. — Видишь, ем я уже, а Злата вот рядышком сидит.

— И вправду, — оглядев мирно сидящего мужа да жену, выдал Терентий и, словно бы не он только что распекал Змея, сообщил. — Ну, тогда я тоже есть пошёл.

— Знаешь, Зарик, я бы такого помощника, как этот кот, — неожиданно заговорил Руслан, кормивший Василису, — остерегался, честное слово. Вреда от него больше, чем пользы.

— Ай, не скажи, — вдруг широко улыбнувшись и подмигнув жене, произнёс Зареслав.

Дальше уже всё пошло без ненужных препирательств и поучений. Сразу после завтрака, Руслан передал под пригляд Марфы малышку, а сам вместе со Златкой принялся у брата выспрашивать о том, что же с ним произошло.

Рассказ Зареслава ясности совсем не внёс. Выяснилось лишь то, каким образом Змея отравили, да и только, а вот кто это сделал, чего добиться этим хотел, осталось неизвестным. Со слов ёжкиного мужа оказалось, что перед тем, как направиться ко второй печати, что была ещё цела, мужчина побывал у старого колодца, воды во фляги набирал, именно та вода-то по его разумению и была отравлена. Как раз пары глотков хватило удалому княжичу, чтобы дурно себя почувствовать, но и после этого пройти Зареслав смог довольно далеко и почти что у самой второй печати попал он в ловушку колдовскую, что «Проклятой Ямой» зовётся. Ловушка эта подлая, кто в неё попадает, переносится, словно через проход в место заговорённое, где колдовство творить невозможно, обычно из таких мест нет выхода. Только повезло Змею, что тот, кто ловушку делал, решил жизнь себе облегчить и вместо заговорённой «Ямы», перенёс отравленного мужчину в пещеры с жилами лазурь-камня, что любую волошбу и силу колдовскую вытягивает. Сам колдун подлый тоже явился, потом на жертву свою посмотреть, Зареслав к тому времени в беспамятстве почти всё время был, но всё же почувствовал, что оружие и амулеты с него сняли, да тёплых вещей лишили, оставив его практически в одном исподнем. Больше колдун ентот не показывался, видимо решив, что жертва его рано или поздно всё равно помрёт, а значит и проверять незачем.

Злата слушала тихие слова мужа и злилась. Злилась лютой ягушенской злобой и будь поблизости тот колдун, из-за которого Зареслав чуть жизни не лишился, рисковал бы он получить страшное и не снимаемое проклятие в исполнении разгневанной Бабы Яги. И ведь как по заказу вспомнились самые жуткие смертоубийственные проклятия, только вот колдунишки поблизости, как на грех, не оказалось.