Приёмная дочь Бабы Яги

— Связался же с Бабой Ягой, так тебе и надо! — снова тихо и даже с облегчением рассмеялся мужчина, прижался щекой к светлой златкиной макушке и попытался уйти от разговора. — Чтобы ответить на твой вопрос, мне многое нужно будет рассказать и объяснить, это займёт много времени.

— Так я не тороплюсь, — стояла на своём Ёжка. — Рассказывай, не увёртывайся!

— Как скажешь, — девушка снова почувствовала, как он улыбается. — Начну я издалече, — предупредил Зареслав, потом вдруг замолчал на какое-то время и уже глухо и как-то отстранённо принялся рассказывать. — Мне шестнадцать лет всего минуло, когда последняя битва с лесными воителями состоялась. Это был мой первый военный поход, который мог стать последним в моей короткой жизни. Матушка, как чувствовала, что дурное должно произойти и не хотела меня отпускать, а отец сдался, согласился оставить меня дома. И я возможно даже не пожалел бы о его решении, если бы не брошенные моим старшим братом напоследок презрительные слова, что трус недостоин быть наследником Рода. Каюсь, эти слова задели мою мальчишескую гордость, переросшую почти мгновенно в гордыню. Я знал, что дед выбрал наследником Рода меня исключительно потому, что именно в моей крови ярче всего горел огонь Первозданного Пламени. Тогда мне казалось, что этого мало и я должен доказать всем, что не только благодаря родовой волошбе, но с помощью воинской доблести смогу добиться уважения. И тогда я сбежал вслед за идущими на бой родичами. Обмануть матушкину волошбу не составило труда и, обернувшись Змеем, я очень быстро догнал отряд, который возглавлял мой отец. Отсылать меня назад не стали, разумно полагая, что если я сбежал один раз, сбегу и вновь, и поэтому решили, что под приглядом старшего брата мне ничего не грозит. Ошиблись…

…Редкий, искорёженные лес остался за спиной, впереди на много вёрст простирались непроходимые топи, которые в обычное время всякий путник постарался бы обойти десятой дорогой, но они не беспечные путники, к сожалению. Позади враг и отступать больше некуда, ещё немного и на эту узкую полосу твёрдой почвы выйдут преследователи, а подмоги всё нет. Воины стремительно осматривают местность, прикидывая, принять бой здесь или всё же попробовать пройти через болота. Два выживших в ходе стремительного отступления лекаря сноровисто бинтуют раненых, раздают зелья укрепляющие силы и обезболивающие отвары. На самой границе леса вглядываясь в просвет между уродливо изогнутыми деревьями, стоит высокий юноша лет двадцати, подле него, весь изнывая от нетерпения и нервозности, вертится мальчишка лет шестнадцати, а в двух шагах от них приземистый воевода ведёт подсчёт выживших воинов.

— Мир, нам надо обратиться! — твердит не первый раз мальчишка, нервно похлопывая ладонью по стволу ближайшей чахлой сосны. — Мы атакуем их с воздуха и…

— … и их колдуны развеют твой прах по ветру, прежде чем ты сможешь убить хоть одного врага, — хмуро закончил за него юноша, надевая на голову шлем, который до того момента держал в руках. — Нашими силами их не победить.

— Ты даже не хочешь попробовать! — возмущается мальчик, ударив кулаком ни в чём не повинное деревце, тут же переломившееся пополам. — Это может твой прах они, и развеют, ты же слабее…

Юноша бледнеет, на его лице явственно виднеются ходящие ходуном желваки, а мальчишка только тогда понимает, что сказал лишнего. Он краснеет, затем бледнеет и пытается извиниться, но старший не хочет его выслушать.

— Княжичи, сейчас не время для подобной свары! — хмуро прикрикивает на них воевода и, обращаясь к старшему из братьев, просит. — Велимир, давай отойдём.

— Я с вами! — снова встревает в разговор младший, но его быстро осаживает хмурый взгляд отцовского воеводы.

Мальчишке не остаётся ничего другого, как остаться на месте и, совсем по-детски насупившись, наблюдать, как его старший брат и воевода отходят ото всех подальше, дабы обсудить план дальнейших действий. Обида, злость и желание доказать, что он тоже может сделать что-то полезное в этой безвыходной ситуации, так и подтачивают и без того хрупкое терпение мальчика. В какой-то момент, когда на него не смотрит пристальным взглядом воевода, поклявшийся отцу, что сбережёт младшего княжича от глупых поступков, мальчишка срывается на бег, а через некоторое время и вовсе оборачивается Змеем и устремляется ввысь.

— Зареслав, вернись, бестолочь такая! — несётся вслед голос старшего брата. — Я приказываю!