Приёмыш на заклание

— Ну, поскольку нас здесь всего трое, — холодно улыбнулся Хамфри, — я не вижу вреда в том, чтобы признать, что действительно на прошлой неделе я нанял детектива с целью посмотреть, какие пакости вы и мисс Шервуд затеваете. Из намеков, брошенных мисс Шервуд, я понял, что вы с нею решили найти подтверждение ее истерическим басням о том, что ребенок был якобы убит. Учитывая это, я полагал, что для безопасности не столько моей, сколько моей супруги, я должен быть в курсе ваших действий. Но как только мой человек выяснил, что вы расследуете какую-то историю, связанную с абсолютно незнакомой мне женщиной, я, конечно, потерял всякий интерес к тому, что вы делаете. Я лишь сожалею о своей ошибке, выразившейся в том, что я нанимал для этой работы такого человека, как Вирхаузер. Я ненавижу ошибки, мистер Квин, особенно свои собственные.

— Следовательно, вы утверждаете, что совершенно не знаете певицы из ночного клуба по имени Конни Кой?

— Да, мистер Квин, — мягко ответил миллионер, — я это утверждаю.

— В таком случае я не могу понять, чем вы занимались на следующий день после того, как отказались от услуг Вирхаузера. Вечером в прошлое воскресенье Вирхаузер сообщил вам, что мы интересовались девушкой по фамилии Кой, которая скоро должна приехать из Чикаго. Весь следующий день и значительную часть вечера вы, мистер Хамфри, провели на Центральном вокзале Нью-Иорка, наблюдая за поездами, прибывающими из Чикаго. Интересно, зачем бы вам это, если вы не знали Конни Кой и не интересовались ею?

Хамфри слегка нахмурился.

— Знаете, мистер Квин, кажется, этот разговор начинает надоедать мне. Само собой разумеется, я не был на Центральном вокзале.

— Странно, — возразил Квин. — А вот носильщик и продавец одного из газетных киосков по предъявленной им вашей фотографии из газеты узнали человека, который целый день торчал на вокзале у платформы, куда приходят чикагские поезда.

Миллионер уставился на Квина.

— Теперь же, мистер Квин, вы раздражаете меня, — холодно сказал Хамфри. — Устроенное вами так называемое «опознание» вовсе не производит на меня впечатления. Как полицейский офицер в прошлом, вы прекрасно понимаете, насколько неудовлетворительны подобные опознания на практике. К сожалению, я должен попрощаться с вами.

— А я только собирался перейти к наиболее интересной части своего рассказа.

Замечание Квина, сопровождаемое широкой улыбкой, вынудило Хамфри отказаться от его намерения. Он снова сел.

— Ну, что же, хорошо. Так что еще вы видели во сне?

— Конни Кой действительно приехала в тот вечер на Центральный вокзал и взяла там такси. Вы ехали за нею до дома на 88-й улице.

— И у вас есть свидетели этого?

— Нет.

— Мой дорогой Квин!

— Во всяком случае — пока, мистер Хамфри.

— Видимо, мне все же следует выслушать до конца эту сказку.

— Вы проследили за нею до ее квартиры, пробрались на крышу дома напротив, откуда прекрасно видно, что она делает, и как только обнаружили, что я ее настойчиво расспрашиваю, выстрелили и убили ее. Не перебивайте меня сейчас, — продолжал Квин. — Финнер был убит, так как обладал папкой с подборкой документов о настоящих родителях ребенка. Конни Кой была убита за то, что знала его отца. Только настоящему отцу ребенка, мистер Хамфри, было выгодно уничтожить бумаги и заставить Финнера и настоящую мать умолкнуть навсегда. Вы хладнокровно совершили эти два убийства для того, чтобы никто не узнал, что вы усыновили не чужого ребенка, а своего собственного.

Хамфри открыл боковой ящик письменного стола, и Джесси почувствовала, как у нее подпрыгнуло сердце. Квин вскинул руку, задержав ее на уровне средней пуговицы пиджака. Однако, когда миллионер снова откинулся на спинку кресла, Джесси увидела, что он достал всего лишь коробку с сигарами.

— Вы не возражаете, мисс Шервуд? Я курю редко... и только если опасаюсь потерять самообладание. — Он прикурил от платиновой настольной зажигалки и долго смотрел на Ричарда Квина. — А знаете, мистер Квин, теперь это уже не просто старческий маразм, ибо вы превратились в опасного фанатика. Вы утверждаете, что я не только совершил два зверских убийства, но и сделал это для того, чтобы скрыть от всех, будто являюсь настоящим отцом усыновленного мною ребенка. Я даже не могу вообразить, какие еще более отвратительные преступления вы мне можете приписать, но хорошо помню, что вы с мисс Шервуд все время настаиваете, что Майкл был убит. Как же увязывается в вашем больном уме его якобы убийство с моими последующими преступлениями? Может быть, и собственного ребенка убил тоже я?