Прииск «Безымянный»

– Ну, слава богу, успокоил, а то я уже не знал, что и думать. Твоя база данных у меня вот здесь уже сидит. – Он почесал затылок и усмехнулся. – Откровенно говоря, устал отбиваться от Волченко и разных контролёров. Владимир Иванович на весь свет растрезвонил, что ты расходуешь государственное золото на проведение никому не нужных анализов. Завалил всех докладными. Дошло и до нашего генерала, а тот, как ты знаешь, всё спустил на тормозах. Сказал, чтобы тебя не трогали.

– Поначалу мне тоже досталось от Билибонса, но потом он понял, что это нужное дело и даже стал помогать. Так что на Владимира Ивановича я не в обиде.

Слух о закатовской базе данных дошёл даже до министерства, и чиновники воспылали желанием получить её во временное пользование якобы для тестирования, чтобы в дальнейшем внедрить в производство. О каком производстве шла речь в письме, подписанном заместителем министра, ничего не говорилось, но стало совершенно очевидно, что базу хотят прибрать к рукам. И, чтобы её не потерять, потребовалось вмешательство начальника экспедиции, написавшего вескую отписку в министерство.

– В общем, Фёдор Степанович, твоя проблема решаемая. – Как-то незаметно Федотов перешёл на «ты». – Ты посмотри, на какой огромной территории мы работаем, здесь без малого пятая часть России. – Он с гордостью показывал на разноцветную карту Якутии, занимавшую почти всю стену позади его стола. – Представляешь, какой размах! И практически везде есть наши интересы. А если учесть, что на всей этой территории разное геологическое строение и свои особенности, то это настоящая вольница для науки.

Эту красочную карту Закатов знал хорошо. Точно такая же висела в его кабинете и во многих других. И немудрено, родилась она в стенах их экспедиции. На схеме картосоставительских работ, где отображался вклад каждого исполнителя, материалы Федотова занимали львиную долю.

– В нашей экспедиции работы хватит на всех, – продолжал главный геолог. – Вот только куда тебя определить, я что-то сразу не соображу. Конечно, идея у тебя неплохая, это очевидно как день, но она должна вылежаться. С этим надо хорошо разобраться и только потом можно бить челом перед начальством.

Слова, произнесённые с отеческой заботой, заставили Закатова по-новому взглянуть на своё теперешнее положение. У Шурковского он больше работать не хочет, а новой работы ещё нет, поэтому его дальнейшая судьба теперь полностью зависит от Федотова.

«Для него это ЧП районного масштаба, а для меня – полный облом. Явился тут, видишь ли, блудный сын со своими проблемами и чего-то просит».

– Ты как-то очень резко решил поменять свою специализацию, – глядя на Закатова, сказал Илья Моисеевич с упрёком. – Так, вообще-то, не делают, мог хотя бы меня предупредить, а то подвёл под монастырь. Зашёл бы посоветоваться, может, что-нибудь придумали. Ну, да ладно, ничего теперь не поделаешь – поезд ушёл! – махнул он рукой. – Конечно, жаль потерянного времени, всё-таки ты не один год занимался проблемами Виктора Ильича. Слышал, даже собрал материал на диссертацию, осталось только написать и защитить, – с иронией в голосе поддел он Фёдора. – А сейчас, дорогой товарищ, тебе придётся начинать всё заново. Всё сначала, – добавил он, покачав головой. – Откровенно говоря, ты меня серьёзно озадачил.

На его гладко выбритом холёном лице заходили желваки, на лбу обозначились морщины. Закатова следовало куда-то определять. В экспедиции велись работы по геохимии[10], минералогии[11], методике разведки полезных ископаемых и даже по применению космических фотоснимков в народном хозяйстве, а вот морфологией кристаллов[12] – в чём Закатов был специалистом, никто не занимался. Слишком узкоспециализированное направление, не попадавшее ни в одну программу.

– Может, ты займешься алмазами? – доброжелательно сказал Федотов. – Для тебя эта тематика ближе всех. Алмаз – это тот же кристалл, изучай его себе хоть до второго пришествия. Только специфика там другая и, соответственно, методика поисков.

Он снял массивные роговые очки и стал медленно протирать их бархатной тряпочкой, которую вытащил из бокового ящика письменного стола. Под серыми глазами Закатов увидел две розовые полоски, отпечатавшиеся от очков.

– Если хочешь, переключайся на железо. Небось слышал, на Сутаме Гавриков открыл новую магнитную аномалию, отражающую целый железорудный район. Поначалу многие считали, что это разрозненные участки, а теперь мы доказали, что это единая структура с промышленными объектами. Их тоже надо изучать кому-то. Давай берись, очень перспективное направление, можно ещё одну диссертацию написать.

Закатов заёрзал на стуле и молча замотал головой. Разговор про диссертацию навёл его на грустные размышления. Ещё в университете он мечтал о научной карьере и, придя в экспедицию, даже сдал кандидатские экзамены, но, погрузившись в рутину, со временем к ней охладел.

– Я со студенчества не питаю любви к чёрным металлам. Мне бы что-нибудь по душе, ближе к той тематике, про которую я вам рассказал. Словом, поближе к поискам золота.