Приют

…Черт, да он живой! Он очень живой!…

…не походил на те пародии на людей, которые она пару раз встречала — правда, уже в виде кусков разрушенной плоти. Синтетиков старались отстреливать еще на подходах, слишком они были опасны.

Мать отозвалась из кабинета:

— Можно подумать, ты не знаешь пароль от моего компа!

— И все же, ма… — Эйч села за небольшой стол, где стоял компьютер.

— Зануда! Я разрешаю тебе воспользоваться моим компом! Довольна? — Мать встала в дверях, надевая на себя белый халат для работы.

Эйч, уже во всю орудовавшая в чужом компьютере — сейчас она как раз скачивала на него нужную информацию со своей флешки и искала точку доступа, качнула головой в сторону парня на кушетке:

— Я не об этом, ма. Он не похож на синтетика. Он…

— Я же говорю — слишком старая модель.

— Или очень новая? — возразила Эйч.

Мать, склоняясь над парнем с пустым шприцом в руке, почти простонала:

— Опять твои бредни о том, что вдруг где-то сохранилась цивилизация? Эйч, когда ты вырастешь из этих сказок?

— Ма, он… Он слишком похож на человека! И он прошел биосканер! Мааа… Ты же знаешь — синтетики из-за своих центральных процессоров, занимающих весь головной мозг, не в состоянии пройти биосканер. Я тебе чем угодно поклянусь — ни единого всплеска не было на сканере.

Мать выпрямилась, на миг забывая о шприце и уже подготовленной вене парня:

— Эйч, данные загрузились?

— Еще нет. — Она демонстративно нажала кнопку на компе, начиная загрузку данных.

— Ну и?

Эйч сглотнула, заметив, как побежали строки на экране — данные загружались. Загружались в… Синтетика. Он даже не пытался сопротивляться. Антивирусник на нем был фиговый.

— Еще вопросы, Эйч? — мать без укора посмотрела на неё.

— Нет, ма… — Эйч неожиданно для себя заметила, как постарела мать. Нет, седину, морщинки вокруг глаз она видела и раньше, но вот эти устало опущенные уголки рта, почти пустые глаза, ставшие безвольными плечи… Эйч не хотелось верить, что её ма способна поддаться обычной для их общины депрессии, ей не хотелось думать, что обычно энергичная Кира выгорела, устала, сдалась, как почти все в Клыках. Ведь сколько не борись, сколько не выращивай скудный урожай, сколько не выходи в море за рыбой, сколько не вкалывай на ферме водорослей и грибов — ничего не изменить. Их мир мертв. Давно и безнадежно мертв. И даже дети, рожденные Джейн от этого синтетика (если он, конечно, способен к зачатию — синтетики нередко были бесплодны), не спасут мир — уже давно доказано, что пара людей не возродит цивилизацию. А у них всего-то и осталось, что Джейн и… Вот этот альфа-синтетик. Пара людей. Остальные безнадежно больны, чтобы спасать мир.

— Эйч? — тихо спросила мать. — Что-то не так?

Эйч прогнала крамольные мысли прочь — пусть Кира и выгорела, она выгорать не собирается. Она та лягушка, что помрет, сбивая масло. Да, черт вас всех дери, помрет! Но масло сбивать не прекратит. Жить. Здесь. Сейчас, потому что другого мира ей не предоставили, но жить! Не выгорать.

— Ничего, ма. — сглотнула Эйч. — Все хорошо… А что… Ждет его? — она кивнула головой на парня.

— Я же сказала — вариант № 2. Проверю его здоровье, обследую органы на предмет патологий, проверю совместимость и…

— Черт… — Эйч отвернулась от бледного парня, утыкаясь в экран и проверяя — все ли файлы загрузились?

— Да, кому-то сегодня сильно повезет. Очередь на трансплантацию большая, а тут такая удача! Даже если он бесплоден, выгода для общины большая.

— Мааа, вот только не надо мне про его ливер рассказывать и кому что пойдет! Я не настолько… Эм… Лишена чувств, как думает Джейн. — Эйч выключила комп и встала. — Ну, я пойду, ага? Не хочется оказаться в логове трансплантолога.

Мать, уже набравшая крови в шприц, вновь выругалась — парень внезапно дернулся всем телом, словно отказывался сдаваться:

— Да твою же…

Она отложила шприц на стерильный стол и достала из шкафа новую упаковку с лекарствами:

— Как же он меня достал сегодня!

Эйч подошла поближе — из-за конвульсии левая рука парня выскользнула из-под простыни, свешиваясь с кушетки. Девушка осторожно взяла парня за кисть (теплую и абсолютно человеческую), приподнимая её и рассматривая широкий, плотно обхватывающий руку браслет.

— Что это, ма?

— То, что уже прямо-таки заставляет меня пойти на ампутацию! — выдавила та. — Лечебный браслет. Были и такие. Индивидуальный доктор. Именно он гасит воздействие лекарств.

— А он снимается? — Эйч принялась вертеть руку, заинтересовавшись браслетом.

— Я же сказала — снимается в результате ампутации.

— Маааа! — Эйч удивленно рассматривала расположенный со стороны запястья экран. Цветной. Слишком яркий для её глаз. Слишком… Другой. Цифры, вспыхивающие на экране, были ей знакомы, и даже буквы. А вот слова — нет. Она их могла прочитать, но она их не понимала. Отдельные слова что-то напоминали, но большинство… Словно какое-то месиво из знакомых слогов.

И при этом ни единой кнопки на браслете. Только кружки и стрелки по бокам экрана.