Приют

Через час, после того как Рута вошла к Бабуле, вернулся Ярик. В одной руке он держал сеть, в другой – ведро с рыбой. Лицо юноши искрилось радостью, как у ребенка, который на день рождения получил желаемую игрушку.

– Дина, ты только посмотри! – возбужденно заговорил он, увидев молодую женщину. – Я и не думал, что в вашем пруду водится столько рыбы…

Дина мило улыбнулась: – Давай быстрее в дом.

Ярик проскользнул внутрь, и женщина закрыла за ним дверь. Хорошо, что она успела все вовремя закончить. Олег давно переоделся, а дверь в комнату Бабули была закрыта на громадный замок.

66

Солнце постепенно клонилось к вершинам сосен, будто накалываясь малиновым боком на их остроконечные верхушки. После смерти Тимы прошло уже бог весть сколько времени, и только сейчас Шмель прекратил смеяться. Он уже начал задыхаться, лицо стало лиловым, смех превратился в еле слышный хрип, но Шмелю все равно было очень смешно. Господи, Тима с торчащими из брюха кишками, ха-ха, а эта дырка в шее, вот потеха-то! Сдохнуть можно.

Когда он немного пришел в себя, до него дошло, что он сам нуждается в помощи. На развороченное выстрелом ухо и рану на голове он не обращал внимания – это чепуха. Куда больше его волновала нога, с такой ногой Шмелю далеко не уйти. Но для начала нужно вынуть пулю, и мужчина стал готовиться к операции.

В качестве перевязочного материала он выбрал одежду Тимы.

– Экий ты грязнуля, Тимоша, – кряхтел он, распарывая ножом рубашку своего недавнего компаньона. – Вымазался, как чертов поросенок…

Он тщательно промыл в узеньком ручейке нож Тимы. Собственно, на этом приготовления к операции закончились. То, что его руки были грязнее, чем у трубочиста, его не смущало, главное – лезвие чистое.

Зажав в зубах обломок палки, он вырезал на штанине круглую дыру, обнажив рану. Перед тем как приступить к делу, Шмель бросил настороженный взгляд на тело Тимы.

– У, сука! – погрозил он трупу раскрытым ножом. – Сиди теперь здесь, возись… Столько времени угробил на тебя, недоноска.

На извлечение пули ушло минут семь, и несколько раз из сжатых челюстей Шмеля вырывались глухие стоны. Наконец все было готово. Шмель повертел в руках деформированный кусок свинца, явно любуясь проделанной работой, затем зашвырнул его в кусты. Зашивать рану было нечем, и он ограничился просто перевязкой.

– Эй, засранец, – обратился он к мертвому телу Тимы. – Что молчишь? Стыдно?

Он наклонился над трупом и взглянул в остекленевшие глаза мужчины.

– А все-таки я стреляю лучше тебя, Тимоша, – хвастливо заявил Шмель. Затем лицо его переменилось, лоб прорезали морщины.

«Ты не забыл, зачем ты здесь?» – прозвучал внутри чей-то настойчивый голос.

Шмель вздрогнул, как от удара.

«Шевцовы. Деньги. Шестьсот тридцать кусков».

– Да, – поспешно сказал он, подбирая пистолет Тимы. Он осмотрел магазин – в нем еще оставались три патрона. Ничего страшного, успокоил он себя. Он вернется на место, где убил Ваху, и заберет свой пистолет, который выронил во время схватки с Тимой. А затем, не теряя ни секунды, снова пойдет по следу близняшек.

– Прощай, старик. – Шмель помахал на прощание трупу рукой. – Скажу тебе одну вещь – мне будет скучно без твоих загадок.

Хромая, он заковылял в чащу.

67

Конечно, Шипов и не думал отдыхать в отпуске. Он проснулся в полвосьмого утра, что по его меркам было уже поздно, и, наспех выпив кофе, рванул на работу. Он быстро оформил необходимые документы на отпуск и уже собрался ехать в «Миллион нужных мелочей», как его позвали к телефону.

– Алло! – крикнул Шипов, немного злясь на то, что у него отнимают время.

– Андрей Владимирович?

– Он самый.

– Это Лена, медсестра из городской больницы. Тот мальчик, Гена…

– Что с ним?! – Шипов вдруг почувствовал неосознанный страх, только на мгновение представив, что с мальчуганом могло случиться что-то плохое.

– Нет, нет, с ним все в порядке, – поспешили его успокоить на другом конце провода. – Он чувствует себя хорошо, но хочет видеть вас. Говорит, это срочно.

– Еду, – бросил Шипов и повесил трубку.

Через полчаса он уже сидел в палате у Гены, не забыв, как всегда, прихватить для него пакет яблочного сока и шоколадный батончик.

– Ну, старина, я тебя внимательно слушаю, – ласково сказал он, взъерошив мальчику волосы. Тот серьезно посмотрел на него.

– Только обещайте мне, что все это останется между нами. – Взгляд мальчика стал суровым. – Обещайте!

– Клянусь! – торжественно произнес Шипов, приложив руку к сердцу. Он доверительно склонился над мальчиком. – Клянусь своей службой. Ты парень умный и понимаешь, что для меня это самое дорогое, – добавил он нарочито таинственным голосом, и они оба рассмеялись. – Ладно, шутки в сторону, Гена. – Шипов положил руку на плечо мальчугана. Мальчик вздохнул. Шипов видел, как трудно ему начать разговор, но он решил не торопить его.

– Я соврал вам, – глядя в сторону, наконец выдавил из себя Гена. – Когда сказал, что никого не видел в лесу. Тогда, помните? Вы приехали на нашу стоянку и…

– Я знаю, что ты сказал неправду, – мягко сказал Шипов.

– Знали? – Мальчик от удивления разинул рот.