Приют для души (СИ)

Ей приписывали почти всех ее заказчиков, а также артистов и режиссеров, владельцев и арт-директоров ночных клубов и даже ее собственного брата. И даже услышав однажды от кого-то, что она лесбиянка, лишь расхохоталась и бросила: «Почему бы и нет?» Судя по слухам, ее личная жизнь била бурным ключом.  Она никогда не опровергала этих сплетен — зачем? «На чужой роток не накинешь платок» — так обычно говорила ее бабушка. Здесь все говорили обо всех, причем абсолютно беззлобно и без какого-то особого интереса. Просто так люди заполняли свое время между цезарем** и мохито. Теперь, когда она почти везде появлялась с двумя братьями, так же беззлобно людская молва приписала ей обоих.

*Разлив – пляж в пригороде Санкт-Петербурга

**Цезарь - салат

Глава 18

Друзья ее поначалу пытались вразумить: «…ты с ума сошла? Да ты себе можешь любого мужика зацепить, посмотри на себя!» Она прекрасно понимала негодование друзей и действительно могла себе позволить большее, по их меркам. Респектабельные и состоявшиеся всех мастей предлагали ей неоднократно «вечную любовь», все мыслимые материальные блага и покровительство. Она с искренней благодарностью отказывалась и обещания в «вечной любви» со смехом переводила в дружбу, и последние, кстати, потом неоднократно благодарили ее за эту самую дружбу.

— Я еще понимаю, если бы ты себе кого приличного после меня нашла. Но молодого дага* — надеюсь, он не в ларьке торгует... Ты все ниже и ниже падаешь...

Ее бывший был в числе негодовавших. Сам того не понимая, оказавшись, пусть косвенно, но причиной. Того,  что везде появляться с каким-то дагестанцем, ей было не стыдно. Однажды она получила урок на всю жизнь, и поменяла свое мнение, сложенное после обывательских разговоров и страшилок про выходцев с этой горной маленькой республики…

— Ну что, красавица, давай говорить, раз пришла. — Дверь захлопнулась.

Их было человек десять, черноволосые, угрюмо смотрят на нее из-под бровей. «Даги, наверное, или чечены, черт их разберет». Ей казалось, что ее тело стало деревянным, она даже не могла разжать кулаки. Главное, не показывать им, что она боится. Надо выровнять ситуацию, дернется — растерзают. Ей казалось, что они слышат грохот, так стучало ее сердце. Она вежливо улыбалась, при этом внутри уже началась паника. Она понимала, что случись что, ей здесь никто не поможет.

— Ваша правота вне всяких сомнений, но что толку, вы меня порвете сейчас. Вы же мужчины, мусульмане, вам это чести не прибавит... Разве настоящие мужчины будут с женщиной разбираться?

— Я смотрю, ты грамотная очень, что тогда приехала сюда? — Один ухмыльнулся. Наверное, главный, сидевший по центру стола, напротив нее.

— Не грамотнее вас, раз сюда попала. — Призвав себе на помощь все «силы небесные» и вспомнив уроки актерского мастерства, она тогда с успехом выиграла эту в прямом смысле битву, расставшись с ними если не друзьями, но на хорошей ноте. Но эти полтора часа, пока она говорила, не останавливаясь, перевернули всю ее жизнь…

«Хорошая ты баба. Тебе надо дома сидеть и детей рожать. Зачем тебе такой мужик.  Ты права, даги с женщинами не базарят, в следующий раз можешь на другой народ нарваться» - так сказал ей старший напоследок. Она и не знала про порядки дагов, и кто с кем разбирается, ляпнула, лишь бы говорить что-то….

— Ты же знал, что там будут проблемы! Я же предупреждала тебя! А если бы со мной что-то случилось? Куча отморозков и я — ты вообще в своем уме был, когда послал меня «просто документы забрать»? — дома она накинулась на мужчину, который когда-то стал для нее центром вселенной.

— Да что с тобой могло случиться? Они бы тебя не тронули…  Ну, или получила бы удовольствие, в крайнем случае... — он даже от футбольного репортажа не стал отвлекаться.

— Мы с тобой, на минуточку, не чужие люди, не в подворотне перепихнулись! Я твоих детей носила! — она задохнулась от негодования. — Мы пятнадцать лет прожили, а ты меня, как разменную монету, кинул!

— Ну не выносила же, — он усмехнулся. — Все нормально, разрулила с дагами?

И в этот момент все ее чувства к нему умерли. Как будто кто-то нажал выключатель в душе. И именно тогда в голове промелькнула мысль, что если бы рядом с ней был дагестанец,  такую ситуацию представить было невозможно. Стереотип прочно был заложен в ее сознании.

Позже она никогда не распространялась об этом. Свекрови, проклинавшей ее. Родителям, не понимавшим ее бессеребренности, когда она ушла практически на улицу из особняка, не затевая раздела имущества. Друзьям, отвернувшимся от нее. Она никому не стала объяснять подробности. Она была благодарна ему за пятнадцать лет жизни и желала только счастья.

*Даг — сокращенно от «дагестанец», употр. в разговорной речи.

Глава 19

Теперь, рядом с Хасаном, она  была как за высокой каменной стеной. Она не заправляла машину и не ездила в автосервис, не разбиралась с электриками и прочими коммунальщиками, не договаривалась с директорами ресторанов о скидках на свои проекты. Он все делал сам, она даже не просила.