Читаем Приют героев полностью

– Оригинал, милочка, стоит в Цирамене, на могиле философа Зенона Басаврюка, основателя школы «оптимистического материализма». Это он первый ввел в обиход метафизический термин «sensus», то есть «понятие», и написал аксиоматический труд «Modus vivendi sensus». Мне пришлось изрядно потрудиться, прежде чем упрямец-оптимат дал разрешение сделать копию надгробья.

– Дал разрешение?

– А как вы полагали? Здесь только легальные экземпляры! Разве я рискнул бы держать в доме нелицензированную копию без ведома и согласия покойного эпитафизанта?! Вы скверно обо мне думаете, сударыня вигилла. Кстати, слева от вас эпитафия с места упокоения кушарского астролога и поэта Хумера ан-Байбаки. Истинная жемчужина собрания! Там очень точно замечено, что бывает, если браконьерствовать на кладбищах без соблюдения прав усопших…

Анри взяла указанную плиточку, выточенную из яшмы:

– Нас здесь много в гробах, черепов и костей,Нам не надо молитв, мы не ждем новостей, —Приходите почаще к нам в гости, живые,Или ждите ночами незваных гостей…

Проследив за ходом мысли кушарца, отраженной в четверостишии, Анри поняла две вещи. Первое: она никогда не станет коллекционировать эпитафии. Второе: если Вечный Странник позволит благополучно вернуться в Реттию, она сразу же сходит на могилку к тетушке Эсфири. Просто так – посидит, принесет скромный букетик астр, расскажет последние сплетни…

– Я не спрашиваю вас, милочка, об итогах сегодняшних изысканий. Разглагольствовать ночью о работе, будучи наедине с прекрасной женщиной – верх дурного тона! Полагаю, Номочка тоже даст нашему беглому малефику как следует отдохнуть, а не замучит насмерть деловыми беседами. Но близнецы доложили, что работа с обособленной умброй не показала наличия скрытых пороков сердцевины…

– Нет, ваше чернокнижие. В первом приближении – не показала.

– Конечно, сейчас рано делать решающие выводы. Особенно в свете рассказанного вами: летаргия, путаница с именем… Чутье подсказывает мне, что без опытного семанта обойтись не удастся. У вас нет на примете семанта с высшей квалификацией? Надо бы глянуть назначение связей, а у нас с вами для семантического анализа слишком много маны…

На ум пришла встреча у Гаруспициума. Овал Небес, это случилось позавчера, а кажется, целую вечность тому назад! Состарившийся жрец гладил твоего лошака, подруга, а ты стояла и мучилась угрызениями совести.

– Есть, ваше чернокнижие. Лаций Умбрус, представитель Коллегиума Волхвования в Большом Гаруспициуме. Мой курсовой наставник в прошлом. Мы виделись на днях, и мэтр Умбрус сообщил, что его нынешний профиль – глобальная семантика.

– Лаций Потрошитель? – гроссмейстер поднял кубок, как если бы собирался возгласить здравицу в адрес жреца-наставника. – Он перебрался с кафедры в Гаруспициум? Помнится, в молодости он дивно умел разделывать не только говядину… Я искренне завидовал твердости его руки! А ножи!.. Знаете, он великолепно точил ножи! Это мысль: привлечь Лация…

Эфраим вдруг загрустил без видимой причины. Сдвинул ночной колпак на лоб, ткнулся подбородком в край кубка. Потянул носом, вдыхая винные испарения, и оглушительно чихнул.

– Здравия желаю, ваше чернокнижие!

– Ах, оставьте! Какое здравие в мои лета? Возраст, дражайшая сударыня, возраст. Беспощадная штука. Так и лезет на язык: раньше, мол, и травка была зеленее, и солнышко жарче, и гробы нараспашку. В дни своей бурной юности я знавал… м-м… великого семанта. Величайшего! И что самое удивительное, этот… э-э… человек был самоучкой. Ах, где мой давно утраченный пыл?! Я буквально молился на Хендрика Землича…

Анри показалось, что она ослышалась.

– Вы говорите о Хендрике Високосном? Магистре Ордена Зари?!

– Милочка, вы слышали о нем? Поражен вашей эрудицией. Да, я говорю о… м-м… об этом человеке. Теперь вы сочтете меня ожившей мумией? руинами прошлого? Увы, я застал лишь последние годы магистра, незадолго до его… м-м… злополучного падения с балкона…

От выпитого или от усталости, но гросс чуть ли не всякий раз запинался перед упоминанием Хендрика Землича. Словно на язык подворачивалось неправильное, несоответствующее моменту слово, и приходилось сперва сплевывать обузу, затем подбирать слово верное, достойное произнесения вслух, и лишь после – озвучивать находку.

– Мой отец служил при дворе герцога Губерта, пятого из рода д'Эстремьеров. Бруно Клофелинг, личный маг-духовник его высочества. Губерт любил общество духов: совещания усопших военачальников, турниры чревовещателей древности… Особенно герцог обожал конкурсы красоты с участием знаменитых куртизанок. Перед началом конкурса неизменно исполнялась оратория Франсуа Школяра «Увы, где прошлогодний снег!». Короче, духовник Бруно был в фаворе. А поскольку в нашей семье бытовала традиция передачи знаний от отца к сыну… Я, безусый юнец, сопутствовал родителю везде. Это смешно, но Фросей меня впервые прозвал герцог. Я не слишком утомил вас мемуарами?

– Ничуть! Я вся внимание!

Перейти на страницу:

Похожие книги

Сердце дракона. Том 7
Сердце дракона. Том 7

Он пережил войну за трон родного государства. Он сражался с монстрами и врагами, от одного имени которых дрожали души целых поколений. Он прошел сквозь Море Песка, отыскал мифический город и стал свидетелем разрушения осколков древней цивилизации. Теперь же путь привел его в Даанатан, столицу Империи, в обитель сильнейших воинов. Здесь он ищет знания. Он ищет силу. Он ищет Страну Бессмертных.Ведь все это ради цели. Цели, достойной того, чтобы тысячи лет о ней пели барды, и веками слагали истории за вечерним костром. И чтобы достигнуть этой цели, он пойдет хоть против целого мира.Даже если против него выступит армия – его меч не дрогнет. Даже если император отправит легионы – его шаг не замедлится. Даже если демоны и боги, герои и враги, объединятся против него, то не согнут его железной воли.Его зовут Хаджар и он идет следом за зовом его драконьего сердца.

Кирилл Сергеевич Клеванский

Фантастика / Самиздат, сетевая литература / Боевая фантастика / Героическая фантастика / Фэнтези