Приют героев

— На него что-то давит… что-то белое, в искрах, как сугроб… давит и требует… Плохо слышно, я вне этих требований, меня как бы нет…

Последние слова гроссмейстер произнес так, что Анри посочувствовала белому сугробу, который наивно полагает, будто Эфраима Клофелинга нет. Было жалко молодого некроманта. Маг, творя чары в бесчувственном состоянии, очень тяжело переносит чужое вмешательство, особенно враждебное. В беспамятстве защитные барьеры становятся хрупкими, крошатся, как черствый хлеб; мана-фактура обнажена, болезненно реагируя на спектральные изменения. Если учесть, что квестор серьезно пострадал в стычке…

Видимо, о том же думал и гроссмейстер, собираясь перед вмешательством. Он присел над кукольным домиком, сотканным из лунного света, поплевал на ладони, словно мастеровой перед работой, и, стараясь не прикоснуться к огоньку, свел ладони по бокам жемчужной звезды.

Было заметно, как снежно-белые искорки сочатся наружу между старческих пальцев.

— Они еще пляшут? — спросил Эфраим, имея в виду непокорных дрейгуров.

— Да, — выдохнул Тэрц, ускоряя темп игры. — Поторопитесь… здесь какое-то побочное влияние… Трудно отследить назначение: оно почти бессмысленно!..

— Хорошо…

Ничего хорошего Анри не видела.

Подтверждая ее пессимизм, откуда-то раздался собачий вой. Тоскливый, протяжный, вой нес явную угрозу. В заунывных вибрациях чувствовалась гармония: нездешняя, инфернальная, пронизанная странным ритмом, местами схожим с ритмом плясовой Тэрца, но более глубоким. Эфраим отдернул ладони от звездочки, будто обжегся, и снова заключил огонек в объятия. Сбился профос, ища среди струн арфы нужную и не находя. Вигилла не сразу поняла, что вой идет издалека, из-за рощи, и в то же время из «Via Lactea», из образа домика, где замерзал под сугробом квестор-некромант, безрассудно стараясь подчинить дрейгуров своей — своей ли? — воле и направить на цель, как тупую, кривую, плохо оперенную, но все-таки стрелу.

Вой усилился, достиг кульминации и смолк, оборван в зените.

Жемчужина в ладонях старца погасла.

За оградой струн арфы замерли дрейгуры. Миг, другой, и «условно живые» потянулись к выходу из комнаты, нестройно бормоча: «Спасибо за внимание!.. спасибо… за…» Походка у них разладилась, руки болтались невпопад, но комната пустела с приятной быстротой. Скоро там остались только безусловно живые, в разной степени потрясения.

— Настоящий са-пэй! — бледный от усталости и восторга, произнес гроссмейстер. — Овал Небес, я много читал об этих собаках, но увидеть са-пэя в действии! Защищая сына хозяйки, он сбил ауру влияния… Фантастика! Все некротальные акценты подавлены до 6-го слоя. Думаю, сейчас Кристофер благополучно спит.

— А вот нам вряд ли удастся вздремнуть, — без особой радости сообщил Фернан Тэрц. — Ну что, коллеги, двинулись обратно?

Арфа профоса развеивалась дымом по ветру. Дохлая муха валялась на песке у ног вигиллы.

SPATIUM XXI. НИСХОЖДЕНИЕ ВО ТЬМУ, или ЖИТИЕ РЕНЕ КУГУТА, ПУЛЬПИДОРА И ИДЕАЛИСТА

Склонность к чародейству, как природное умение накапливать и трансформировать ману, редко передается по наследству. Шанс, что сын колдуна тоже уродится колдуном, не так велик, как думают профаны. Это только у дремучей ведьмы с хутора Волохачи дочь или внучка — ведьма, и баста. Бабы — дело тонкое, особенно из простых. У простых дите и в снегу здоровым родится, а у других и в теплой спальне чахнет. Да, если оба родителя не чужды волшбы, шанс получить наследника-чародея заметно повышается. И все же династий, где из поколения в поколение рождаются исключительно детишки, расположенные к Высокой Науке, кот наплакал.

Сотня семей на всю Реттию.

В соседних государствах — не гуще.

Род Кугутов числился среди упомянутой сотни. Семь колен умелых пульпидоров у мужчин, семь колен чутких герба-медисс у женщин. Великими познаниями в теории, дипломами и аттестатами, равно как особыми излишками маны Кугуты похвастать не могли. Тем не менее пару веков подряд, начиная с пращура Петрока Забияки, они успешно заговаривали землякам зубы и лечили понос с золотухой. Спасение от флюса — и слабящий отвар упокойника бодрого, замуровывание дупла в гнилом клыке — и мазь radicula spumare, снабженная горячительной отвадкой; высаживание зубной рассады — и сухая смесь киннамума, звездолиста, а также piperis kayana, которая в сочетании с рунной «шептухой» гонит прочь соломенную лихоманку.

На жизнь хватало, и жизнь, заметим, безбедную.