Приют Грез

Золотые блики заката играли в волосах Элизабет и отсвечивали в ее глазах.

— Я люблю тебя, Эрнст.

— Элизабет! — его кресло с грохотом полетело на пол. — Ты еще не знаешь… Я познал другую женщину… Я тебе изменил и тысячу раз опозорил тебя.

Элизабет спокойно и величественно стояла перед ним, ее чудесный голос четко и ясно произнес:

— Я все знаю, Эрнст!

Он попытался найти какую-нибудь опору.

— Ты… ты… все знаешь? И то, что я… эту женщину…

— Я знаю все, Эрнст.

Отшатнувшись от нее, он отступал все дальше и дальше.

— И ты… Ты говоришь… Нет, это невозможно… Элизабет!!! Я умру на месте, если это неправда!

— Я люблю тебя, Эрнст!

Вопль — ликующий, слезный, заикающийся, дрожащий, рыдающий, торжествующий:

— Элизабет!!! Миньона!!

Он распростерся у ее ног.

— Любимый мой.

— Миньона… Миньона… Миньона…

Стало совсем темно.

— Скажи мне, любимая, почему ты смилостивилась надо мной, нищим грешником?

— Твои поступки — не грех, а блуждание. Даже не блуждание. Просто путь, по которому тебе пришлось идти, был путем во мраке. Но теперь ты вновь обрел самого себя.

— В тебе, любимая.

— Пройдя путь от Я к Ты, — задумчиво заключила Элизабет.

— Как жаль, что Фриц не дожил до этого!

— Но он это знал.

— Он знал? Фриц… Мой верный друг… Значит, ты и в смерти был верен мне до конца… Своей смертью ты указал мне путь к себе. О, Фриц! Пойдем к нему.

Рука об руку они поднялись в Приют Грез. Эрнст зажег свечи в Бетховенском уголке перед портретом любимого покойного друга. Свечи отбрасывали золотые блики на ангельское лицо Элизабет. Эрнст залюбовался ею и наконец осознал все значение своего счастья: после блужданий он вновь нашел свою родину, свой путь в жизни. Чувство облегчения пришло и к нему. Он крепко обнял Элизабет и сказал прерывающимся голосом:

— Фриц! Любимый друг мой… Твои дети вернулись на родину. Благодаря тебе. Я вновь нашел свой путь, Фриц… И держу в объятьях свое счастье. Я — это Ты…

Пламя свечей отбрасывало светлые блики на автопортрет Фрица. И казалось, будто его карие глаза светятся, а добрые уста улыбаются.

1920