"Приют менестреля": Портрет четы Дэй (СИ)

- Я не мог принять происходящее, - продолжил он. - Всё это вызывало злость и отвращение не только по отношению к зачинщикам конфликта - нашим родителям, но и к самому себе. Я мог распоряжаться жизнями людей своего княжества, но только не своей собственной. Тогда я принялся искать способ освободиться и освободить любимую, чтобы мы, наконец, могли быть вместе. Моя жена стала подозревать меня то ли в какой-то лишающей разума болезни, то ли в одержимости. Мне было всё равно. Я пробовал договориться с отцом и мужем Илоны о прекращении вражды, пробовал убедить своего отца отдать эти проклятые территории, пробовал самостоятельно передать их соседям. В конце концов, отец запретил мне даже близко подходить к документам на землю, а нашим управляющим - вообще со мной разговаривать. Мне ничего не оставалось, как уехать вместе с женой из дома и поселиться где-нибудь подальше от людей. Мы купили небольшой дом и участок земли неподалёку от приграничного эльфийского города, и приготовились провести здесь всю оставшуюся жизнь. Мне было тридцать два года, Доре двадцать четыре. Недовольная сложившейся ситуацией, она, однако, не пыталась упрекать или убеждать меня, видимо считая, что спорить с сумасшедшим бесполезно и даже опасно. Как бы то ни было, я благодарен ей за её молчание. Она не мешала мне заниматься тем, что я любил лишь немногим меньше, чем Илону - писать картины. Я мог сутки напролёт проводить у холста и мне ничего не было нужно. Возможность заниматься любимым делом - это счастье. К тому же, у меня очень неплохо получалось. Недостатка в средствах мы не испытывали: отец, несмотря на мою несговорчивость, не бросил меня на произвол судьбы и помогал деньгами. Мне кажется это было сделано с расчётом, что увидев, насколько он терпелив и милосерден, я приму, наконец, его взгляды на жизнь. Однако, несмотря на отсутствие нужды, меня посетила мысль писать картины на заказ для соседствующих с нами эльфов. Именно это моё решение и стало по-настоящему судьбаносным. Спустя год в городе я познакомился с эльфийской колдуньей. Она была наслышана о моих способностях к живописи и предложила написать её портрет. Я согласился и почти год работал над картиной. Результат понравился заказчице настолько, что она решила отблагодарить меня по особенному. Эльфийка спросила, чего я желаю всем сердцем, но, возможно, в силу обстоятельств или по какой-либо другой причине не могу получить. Я честно рассказал ей свою историю. Эльфийка выслушала, после чего пообещала найти меня, когда ей будет что сказать, и ушла. Я уже не смел надеяться на какой-то хороший для меня исход и не ждал. Однако, эльфийка вернулась и вернулась не одна. С ней был гоблинский шаман - очень недовольный, однако, не возмущающийся. Эти двое дали мне вот это, - Дамиан показал нам сосуд, на мой взгляд, объёмом около стакана, на дне которого плескалось немного прозрачной жидкости. - Они сказали, что этот эликсир - результат соединения двух видов магии: эльфийской и гоблинской. Такое возможно, хотя случаи, когда магические способности эльфов гармонировали с шаманизмом гоблинов можно пересчитать по пальцам рук. Слишком много факторов должно быть учтено, иначе ничего не сработает. Предназначался эликсир только для меня и без третьего компонента абсолютно бесполезен. Третьей же составляющей являлся мой талант к живописи. Эльфийка назвала его моим личным магическим даром. Так вот, несколько капель эликсира нужно добавить в момент смешивания красок перед работой и все эмоции, желания, мечты, которые я испытываю, полностью отразятся на полотне. Но не в этом была его основная задача. Я должен был изобразить наш с Илоной портрет. Такими, какими я хотел бы видеть нас в жизни: влюблёнными и счастливыми, при этом обязаны быть соблюдены два условия. Во-первых, на портрете мы должны изображаться держащимися за руки, во-вторых, обязательный атрибут картины - восходящее солнце. Эльфийка и гоблин пояснили, что когда я закончу работу, эльфийская магия остановит возраст изображённых на картине людей, а гоблинская - сделает их неуязвимыми. Так мы с Илоной получим столько времени, сколько будет нужно для того, чтобы воссоединиться и прожить вместе сколь угодно долго. И я написал эту картину.

Мы разом перевели взгляды на висящий на стене портрет. Люди, находящиеся с нами в гостиной были точно такими же, как и на картине. И от этого становилось настолько не по себе, что я непроизвольно придвинулась ближе к Захару. Даже Эльдан нервно потирал руки, и лишь Рэйкиниэль, кажется, ничем невозможно было пронять.

- Невероятно! - восхищённо выдохнула журналистка. - Выходит, вы оба стали зомби при жизни?

Илона слегка поморщилась.

- Не люблю это слово, но оно как нельзя лучше подходит к нашей ситуации. Мы действительно живые зомби.

- И сколько же вам лет?

- Мне четыреста сорок шесть, Дамиану четыреста пятьдесят четыре.

- Вы настолько старше меня! - ахнула Рэйка.

- И меня, - глухо отозвался Эльдан.

- А что было потом? - спросила я. - Ведь вы не могли оставаться со своими семьями. Люди бы заметили, что вы не стареете.