Приют на свалке

Она шагнула в спальню и вскрикнула: на полу перед дверью лежал муж. Ева упала рядом на колени, нащупала артерию на шее — пульс был. После переживаний, она не выдержала и зарыдала. Он вернулся, он жив. Но как же он лежит? Ведь надо выходить на свалку. Она помчалась к аптечке, нашла нашатырь. Едва она поднесла к носу пузырек, он открыл глаза, помотал головой.

— Ева… — он сонно потер глаза, потом, поморщившись, сел. — А я не хотел диван пачкать, вот и лег прямо на полу, — виновато объяснил он.

— У тебя же смена сегодня, — прошептала она сквозь слезы.

— Я с утра был у Ойвина. Взял больничный на пару дней. Ну что ты, — он осторожно прижал к себе жену. — Все хорошо. Все закончилось. Не плачь.

— Правда? — она взглянула ему в глаза и стала вытирать слезы. — Все-все закончилось?

— Да, — подтвердил он.

— А где ты был?

— Меня срочно вызвал к себе начальник, — Йорген решил не пугать жену известием, что ночью они были на волосок от гибели. Будет еще потом ждать нападения каждую ночь. — Я даже флэшку испортить не успел. Но оказалось, что она и вправду испортилась от времени. Сначала мне не поверили. Даже хотели убить. Но потом отчего-то передумали. Я так думаю, только по твоим молитвам.

Ева снова заплакала, прижавшись к его груди, а Йорген вспоминал, как смотрело на него черное дуло пистолета, а справа удалялась спина Депрерадовича. Как внезапно Божан остановился и приказал Волосу:

— Подожди.

Вернулся к Йоргену:

— Знаешь, я подумал, что убить тебя всегда успею, а если ты и в самом деле не трогал флэшку, то можешь еще пригодиться. Отпускаю тебя. Но помни: ты разведчик Нью-Йорка, кроме тебя никого не осталось в Лондоне. Однажды ты снова понадобишься своей родине.

Эту пафосную речь опять произнесли для тех, кто присутствовал. Для них же его наказали, чтобы знали: нельзя нарушать приказы генерала, без возмездия не уйдешь. Божан достал из кармана какой-то странный прибор и выстрелил Йоргену в печень.

Он почувствовал лишь легкий укол и сначала даже не понял, что произошло. Но тут Депрерадович нажал на этом же приборе кнопку. Йорген согнулся пополам и заорал от боли. Показалось, будто сверло вонзилось в печень, он с воплями катался по полу. А Божан объяснял негромко, что Бёрьессону вживили новую штучку из Токио. Теперь, когда они захотят его наказать — накажут болью. Когда захотят убить — убьют одним нажатием. Как только Йорген немного успокоился, генерал склонился над ним и негромко заключил:

— Если будешь плохо себя вести — так, как ты вел себя в этот раз, пытаясь обмануть меня, — я прикажу ввести такие же штучки в печень твоей жене и девочкам, это легко и на расстоянии сделать…

Как только Йорген смог проникнуть в Лондон, пришлось пойти в больницу, попросить еще один выходной. Били его так профессионально, что гримироваться на этот раз не пришлось. Выглядел же он плохо, и Ойвин предложил обследование. Но Йорген отказался — иначе и аппарат в печени найдут, будут потом докапываться, кто и когда его поставил.

Дома он выпил обезболивающее, но ничего не помогало — боль в печени не отпускала, а снова и снова накатывала, так что он чуть не свихнулся. Невольно представлялось, как Депрерадович, сидя в кресле, забавляется, нажимая на кнопку… Только полчаса назад он впал в забытье.

Еве об этом знать ни к чему. Так же как Депрерадовичу ни к чему знать, что Лиза всегда делала дубликат документов. Неслучайно на схеме стоял кружочек и крестик. Крестик — знак, где она спрятала оригинал, а кружочек обозначал место, где она спрятала дубликат. И две схемы друг на друга наложила, чтобы запутать… Пусть и Депрерадович, и Ева думают, что все на самом деле закончилось. Навсегда.

Среда. Приют

На построении Марк с неприятным удивлением заметил Виктора в первой шеренге третьего класса. Клео стояла у окна, но не с воспитателями, а в сторонке, опустив голову так низко, что белые волосы скрыли лицо. По правде говоря, он очень надеялся, что никогда их не встретит. Левицкий решительно подошел к третьему классу.

— Старший лейтенант Зверев, что среди воспитанников делает Лифтер? — спросил он так громко, что его голос отозвался где-то под потолком спортзала.

— Господин майор… — неуверенно начал Славик.

— Господин майор, — Витька шагнул вперед и, глядя прямо перед собой, отчеканил. — Прошу принять меня в любой класс приюта. Можно даже добытчиком. Обещаю во всем подчиняться уставу приюта.

Марк стиснул зубы. Если бы мальчика попросил об этом сразу после разговора в карцере он бы отказал не раздумывая, лично бы выставил за дверь приемника. Но теперь, когда весь приют стал свидетелем просьбы, он отказать не мог.

— Я беру тебя в третий класс, — произнес он, справившись с гневом, — с испытательным сроком в три дня. За это время ты можешь покинуть приют. Через три дня за любое, даже самое маленькое нарушение будешь переведен в класс добытчиков. За серьезное нарушение скормлю хищникам.

Майор надеялся, что после такого предупреждения, Витька поторопится уйти, но мальчишка вместо этого отдал честь по уставу:

— Есть, господин майор, — и снова встал в строй.