Приют Одиннадцати

Ракеш сидел за столом, раскачивался и перебирал пальцами белые блестящие чётки. Глаза его были закрыты, губы беззвучно шевелились. Манфред кашлянул в кулак, и Ракеш приоткрыл один глаз. Приподнялся, спрятал в карман чётки и снова опустился на стул. Лист разместился напротив.

— Быстро вы…

Манфред не ответил. Достал из кармана шприц, положил на стол. Пристроил рядом вальтер. Даже с предохранителя снял для убедительности. Ракеш рассеянно следил за Листом, демонстрируя полную незаинтересованность.

— Как вы объясните вот это? — спросил Манфред и кивнул на шприц.

— Я не знаю, о чём вы…

— Знаете!

— Послушайте…

— Я только что сделал анализ. Это не яд, Ракеш.

— И что?

— И что! Меня никто не собирается убивать, вот что! Так что им от меня нужно? Наверное, то же, что и вам, я правильно понял?

Ракеш облокотился на спинку стула и задумался, играя желваками. Наконец после продолжительного молчания он хлопнул по столу ладонями.

— Хорошо. Я расскажу вам всё, что мне известно на сегодняшний день. Но у меня есть одно условие…

Манфред отрицательно замотал головой и накрыл ладонью вальтер.

— Что? Вы не согласны? Это, между прочим, мой пистолет… — Ракеш указал на вальтер, — не забывайте об этом.

— Я помню.

— Послушайте, я вытащил вас из клиники. Я…

В этот момент Манфред во второй раз за сегодняшний день почувствовал сильный спазм и схватился за голову обеими руками.

Сколько сейчас? Часов пять, возможно — полшестого.

Было ещё довольно темно, и он несколько раз чуть не свалился на дно небольшого обрыва. Наконец, выбрал место, с которого Эйгер будет как на ладони.

Сегодня до полудня все четверо должны были пройти первое ледовое поле. Фред знал, что Вилли и Эдди собирались преодолеть ледник шириной в полкилометра за пять, максимум шесть часов, по сотне метров за час. Но сейчас было видно, что дела Вилли совсем плохи, и к десяти утра группа и до середины ледника не добралась. После небольшого отдыха альпинисты начали медленно спускаться.

К полудню они были в начале второго ледового поля и ещё полдня потратили на то, чтобы спуститься к Красному Зеркалу. Но верёвка, по которой они вчера прошли траверс, была опрометчиво снята. Фред видел, как в течение следующих трёх часов Андреас совершал одну попытку за другой, но зацепиться за противоположную сторону выступа так и не смог. Последние попытки Хинтерштойссера пройти тридцать метров траверса в обратную сторону Фред уже не мог разглядеть из-за окутавшего Эйгер тумана. К вечеру погода окончательно испортилась, и начался снежный буран.

Через минуту снег был везде, теперь Фред не видел ни отеля, ни палаточного городка. Он чувствовал, как раскалывается от невероятной боли его голова. Опустил глаза, но не смог разглядеть ни земли под ногами, ни собственных ботинок.

Кто-то сильно трясёт его за плечи.

— Манфред! Манфред!

На этот раз воспоминания были настолько реальными, что Листу показалось, что он всё ещё находится в Альпах.

Открыл глаза. Ни снега, ни ветра. Номер отеля, Ракеш. Он что есть силы трясёт Манфреда за плечи. Головная боль постепенно растворяется, уходит.

Манфред пришёл в себя и непроизвольно выдохнул. Ракеш всё ещё стоял рядом, наклонился, заглядывая Листу в глаза.

— Что вы видели?

— Ничего, — получилось еле слышно, безвольно.

— Лист, не пытайтесь меня обмануть. Только я один могу вам помочь, слышите?

— Отстаньте…

— Манфред!

— Хорошо! Имя Вилли Ангерер вам о чем-то говорит? — спросил Лист.

Ракеш отрицательно покачал головой.

— А Тони? Тони Курц?

— Нет.

— Может быть, Хинтерштойссер?

Ракеш сделал жест рукой, как будто пытался поймать ускользающую мысль. Щёлкнул пальцами и указал на Манфреда.

— Точно! Это альпинисты. Они погибли в тридцать шестом в Альпах.

Манфред был прекрасно осведомлён о том, какой сейчас год. Ещё в клинике, расписываясь в бланках после осмотров, он увидел дату. Не придал тогда этому значения, отложилось в памяти и всё. Получалось, что в тридцать шестом он просто не мог присутствовать при тех событиях — это выглядело бы как полный бред, абсурд! Тогда откуда такие явные образы? Откуда у него возникло ощущение полной сопричастности с происходящим в горах?

Манфред вспомнил и о более реальном предмете — ледовом крюке, который лежал на дне сумки. То, что Лист до аварии был альпинистом, теперь не вызывало сомнений. Значит, он хорошо знал историю восхождений, наверное, так. Ну да, это всё объясняет. Как профессионал он не мог не интересоваться такими подробностями, по-другому и быть не могло. И крюк — это тоже вполне объяснимо: вещица досталась ему по наследству или в подарок… Нашёл при восхождении, вытащил из расщелины… Да, господи, вариантов — море.

Обо всём увиденном Манфред рассказал Ракешу. В любом случае, какие бы цели ни преследовал его новый знакомый, он был единственным человеком, который оказывал ему реальную помощь. Возможно, рассчитывая в итоге на определенную плату, но это не имело значения. По крайней мере, на сегодняшний день.

Ракеш продолжительное время молчал, раздумывая над тем, что услышал. Наконец произнёс: