Приют Одиннадцати

Многое, ещё в больнице Кёльна казавшееся ему странным и непривычным, окружающие воспринимали как само собой разумеющееся. Например, огромное количество сложного медицинского оборудования, беспроводная связь, которой пользовался чуть ли не каждый встречный и которая по непонятно какому принципу работала. В общем, всё то, что касалось техники и транспорта, казалось ему необычным. Да и такие мелочи, как его синие хлопковые брюки… Манфред был уверен, что никогда не видел и не носил брюк из подобной ткани, однако, оказавшись в городе, заметил, что добрая половина его жителей одета точно так же.

И наоборот, редко используемыев повседневной жизни предметы казались ему знакомыми: когда крепил верёвку к радиатору отопления, он быстро справился с узлами и карабинами. А ведь наверняка немногие смогут даже узел правильно завязать.

Короткая драка в клинике, спуск из окна — всё это было настолько будничным, что Манфред даже не задумывался, когда принимал решения. Вальтер, который оттягивал карман куртки, тоже был естественным. Притом что на улицах, скорее всего, не так много вооруженных жителей. Кёльн! Манфред вспомнил про вывеску русского ресторана рядом с автостанцией, это показалось ему важным. Для себя он сложил эти наблюдения воедино и назвал «эффектом пиковой восьмёрки». Всё это из его прошлой жизни, о которой ему ещё предстоит узнать.

* * *

Манфред выбрал кафе прямо напротив отеля, в котором остановился. Огромные стёкла от пола до потолка и небольшие размеры самого заведения позволяли держать в поле зрения практически всю улицу. Кроме того, в кафе было два входа.

Заняв столик в самом углу, Манфред сделал заказ и занялся изучением посетителей. Час был ранний, и кроме Манфреда их в кафе было всего трое. Миловидная девица — в одной руке книжка, в другой вилка, которой она пыталась зацепить кусочек яблочного штруделя, и два парня за центральным столиком пили кофе и громко разговаривали. Никто не казался подозрительным, и Лист перевёл взгляд на внушительный экран, занимавший половину стены.

Диктор сообщил результаты футбольных матчей, затем на мониторе замелькали фигурки игроков. Они двигались по полю настолько быстро, что Манфред с трудом следил за перемещениями.

В этот момент он почувствовал щемящую боль в висках, как будто голову ему стянули железным обручем. Манфред закрыл глаза, сжал кулаки и откинулся на спинку стула. От непроизвольных движений боль только усилилась.

В следующее мгновение вспыхнул яркий свет, и он почувствовал босыми ногами влажную после дождя траву. Где-то совсем рядом прозвучал голос.

— Нет, Фред. Мы идём вдвоём, только я и Эдди.

Солнце слепило глаза, он щурился, прикрывал лицо ладонью, но никак не мог рассмотреть стоявшего перед ним парня.

Три дня, не переставая, лил дождь, сегодня в полдень погода наладилась, и вот на тебе! Они идут вдвоём. Фред отвёл взгляд в сторону. Дым от костра терзал ноздри, продирался в легкие. Он закашлялся.

— У тебя подготовка, сам знаешь… Да и снаряжения на троих всё равно не хватит.

Парень развернулся и, пригнувшись, нырнул в палатку. Фред тяжело сплюнул в траву и посмотрел на горный склон. Справа громоздилась, уходя в самое небо, совершенно отвесная скала. Гладкая, словно стекло, и опасная, как сама смерть.

Теоретически он знал весь маршрут: Бастион, затем влево до Красного Зеркала, оттуда траверсом ещё левее и вверх, до первого и второго ледового поля. Потом Рампа, Паук и небольшой ледник перед самой трещиной, ведущей на вершину. Сколько раз он проходил мысленно этим маршрутом. А теперь его не берут! Стоило тащиться сюда из самого Инсбрука?