Приют одинокого слона (СИ)

- Проминьте... Простите, - с безупречной вежливостью отказалась Сватава, на которую, похоже, вчерашняя просьба Миши произвела самое мрачное впечатление, - я мусим... должна идти с детеми до танцевальни школы.

- Что ж, - шумно выдохнула Лида, - придется гулять одной. Миша, дай мне денег.

Но Миша сделал вид, что не слышит. Посмотрев на него с самой едучей ненавистью, Лида вскочила из-за стола и пошла к выходу.

- Если вы в центр, могу подвезти, - предложил Хлапик. - Мне надо на Народни, к Национальному театру.

Макс с Мишей отказались.

- Мы здесь, поблизости, - объяснил Макс. - Очень уж тут одна пивнушка замечательная есть.

- Мы, наверно, тоже... - неуверенно поддержала Оксана, но Вадим жестом остановил ее:

- Если я не ошибаюсь, гора Петршин напротив театра? Через мост? Тогда будем вам очень признательны.

Оксана ойкнула и прикрыла рукой рот.

Мост показался просто бесконечным. Вадим шел быстрым шагом и тащил Оксану за руку.

- Куда ты так несешься? - она не поспевала за ним.

- Извини, - буркнул он, но шаг не замедлил.

Гора приближалась, надвигалась - неумолимо, как судьба. Тянулись к низкому небу голые деревья. Между деревьями, стряхнув с себя бурые листья, обнаженными нервами змеились корни. Черные зубцы каменной стены жадно грызли черные стволы.

Я должен сделать это, сказал себе Вадим.

Они свернули влево и через несколько минут оказались у остановки фуникулера. Небольшой вагончик стоял внизу, готовый, словно майский жук, поползти по рельсам к вершине.

- ?ekame na vАs35, - помахал им рукой контролер - молодой парень в теплой зеленой куртке. С десяток пассажиров уже сидели в вагончике, похожем на лесенку, накрытую футляром.

- Пойдем!

Вадим быстро купил в кассе билеты. Не успели они сесть на деревянную скамеечку, вагончик дернулся и медленно поплыл вверх.

- Это та стена, про которую писал Генка? - шепотом спросила Оксана.

- Да.

- А ты знаешь, почему она называется Голодная?

- Толком никто не знает. Одни говорят, что из-за зубцов. Но вообще-то такие укрытия для стрелков делали в то время на всех стенах. Другие считают, что камни скрепляли раствором, в который добавляли сотни сырых яиц. Для прочности. А еще есть такое объяснение: стену строили всякие голодные нищие, которым не платили за это, только кормили. Думай как хочешь.

- А-а... - протянула Оксана и отвернулась.

Вадиму показалось, что между ними растет вот такая же черная, зубчатая стена, и с каждым часом, с каждой минутой она становится выше и толще. Хотя, наверно, расти она начала уже давно. В тот день, когда Вадим впервые подумал, что Генку убила Оксана. И что бы он там себе ни говорил, что бы ни обещал... Нет, он выполнил бы все свои обещания: и адвоката бы нашел, и ждал бы ее, и на свидания ездил бы. Но... Быть может, попади Оксана в тюрьму, ему даже было бы в чем-то легче. Больно, тяжело - но легче! А так - словно умерло что-то. Она говорила Хлапику о совести. Хотелось бы верить. Но как-то не получалось.

Вагончик дернулся в последний раз и замер, двери открылись.

- Rozhledna je tam36, - махнул рукой контролер.

Красный зернистый песок хрустел под ногами. Дорожки петляли между деревьями, то спускаясь, то снова поднимаясь. Но куда бы они ни пошли, то и дело на глаза попадались темные зубцы.

- Когда-то здесь, на вершине, стояла виселица, - мрачно сказал Вадим, глядя на сторожевую башенку. - А потом, лет через сто, именно здесь произошла битва между двумя враждующими родами. Победившие рубили головы проигравшим.

- Весело! - голос Оксаны дрогнул. - Послушай, Вадим, я так больше не могу! Я все понимаю... Вернее, я пытаюсь понять. Но ты отгородился от меня вот такой вот стеной, - она махнула в сторону каменной кладки. - Что я могу поделать? Нам обоим придется жить с этим дальше - и тебе, и мне. Я понимаю, ужасно говорить об этом вслух, но то, что ты убил Генку...

- Что?! - Вадиму показалось, что он ослышался. - Что ты сказала?

Какой-то противный звон в ушах нарастал, превращаясь в гул реактивного самолета. Рот заполнился кислой ватой. Оксана вдруг стала маленькой-маленькой и, словно вырезанная из бумаги фигурка, подхваченная ветром, улетела на край света. Черная зубчатая стена начала расти и заслонять свет...

Он сидел на мокрой скамейке. Мир медленно наполнялся светом, словно он смотрел на восход солнца, снятый на пленку и прокрученный в ускоренном режиме. Оксана, бледная, растрепанная, стояла рядом с ним.

- Ну как, лучше? - она протянула ему маленькую желатиновую капсулку. - На, валидолину пососи.

Резкий холодный вкус затопил рот. Язык сразу онемел, но хватка тяжелой ватной шапки, сдавившей голову, начала ослабевать

- Ксан, ты серьезно думала, что это я... Генку?.. - с трудом шевеля непослушным языком, спросил Вадим.

- Я не хотела так думать, - Оксана была совершенно сбита с толку. - Но ведь ты сам сказал в баре, что лучше будет признаться.

- О Боже! - застонал Вадим, обхватив голову руками. - Но ведь я был уверен, что это ты... И говорил о тебе. Надеялся еще, что ты скажешь: да ты что, это не я. Но ты подтвердила: да, лучше признаться.