Приют одинокого слона (СИ)

Весной Вадим скоропостижно влюбился. Это было форменное безумие, которое хоть раз в жизни, да случается с каждым. К несчастью, Вадима оно настигло в самый неподходящий момент. Он был уже три года женат, жену обожал, жили они душа в душу, думали о детях. И тут вдруг извольте радоваться, Нина.

Она была его клиенткой. Дело в суде Вадим выиграл, победу отметили в кафе и... понеслась душа в рай. Или, скорее, в ад. То, что он испытывал к Нине, было самой настоящей болезнью.

Однако пару месяцев спустя Оксана вернулась домой на два часа раньше обычного и застукала мужа, что называется, на месте преступления. На следующий день она подала на развод и начала заниматься разменом квартиры: другого жилья ни у одного из них не было.

У Вадима тут же все страсти-мордасти как рукой сняло. Но на его попытки помириться жена отвечала презрительным молчанием. Через неделю ему в контору позвонили и сказали, что у Оксаны выкидыш и ее отвезли в больницу. Только тогда он узнал, что жена ждала ребенка.

Вадим был в отчаянье. Чувство вины изгрызло до такой степени, что он был близок к самоубийству. Видя это, Оксана смягчилась и сделала шаг навстречу. В горячке это великодушие совершенно его убило, и как знать, каких глупостей он смог бы натворить, если бы не застал жену на кухне горько плачущей.

Те женщины, которые льют слезы двадцать раз на дню по пустякам, не сознают, что, имея на вооружении нечто вроде бубонной чумы, каждодневно делают близким от нее прививки. Надо ли удивляться, что их разливанные моря вызывают лишь раздражение. Но Оксана, которая, будучи мягкой и сентиментальной, могла плакать над телесериалом или попавшим под машину ежиком, ни разу при Вадиме не плакала "по себе". Неожиданно эта картина дала ему силы подняться над собой, поставить Ксюшину обиду и боль выше своих угрызений и подумать, что он может сделать для нее.

Они решили начать все сначала. Едва не потеряв Оксану, Вадим понял, как сильно любит ее, как она нужна ему. Наверно, действительно нет худа без добра: его измена стала пробным камнем, проверившим их брак на прочность. Наносное, сиюминутное ушло, а то, что их связывало, - осталось. И начался второй медовый месяц, растянувшийся на полгода. Вадим лез вон из кожи, и дело было не столько в чувстве вины, сколько в искреннем желании порадовать жену.

Прошло немало времени, прежде чем он узнал, кому именно был обязан семейным кризисом. Нет, себе - это понятно. А вот кто посоветовал Оксане разуть глаза...

- Что ты сказала? - очнулся Вадим, когда Вера то ли во второй, то ли в третий раз спросила его о чем-то.

- Вадька, ты что, спишь? Смотришь в тарелку, глаза стеклянные.

- Стеклянные глаза и мгновенные отключки - признак легкой формы эпилепсии, - авторитетно добавил Алексей, стряхивая крошки с бороды, которая делала его немного похожим на Игоря Талькова. "Борода в честь, - любил приговаривать Леша, - а усы и у кошки есть".

- Ага! Сейчас пущу слюни и встану на мостик. Полезешь разжимать челюсти - откушу палец, - Вадим сосредоточенно пытался поддеть на вилку две сиротливо зеленеющие на тарелке горошины. - Верунчик, извини, просто задумался. О чем ты спрашивала?

- Что делать будешь на праздники? Ты, вроде, в Альпы собирался?

- Собирался, - вздохнул Вадим и отправил-таки упрямые горошины в рот. - Только все накрылось одним местом. До послезавтра надо путевки выкупить, а денежек и на одну не хватит. Спасибо мадам Эпштейн.

- Извини за бестактность, но ты же последние месяцы пахал, как папа Карло, - удивился Леша. - Неужели на отдых не отложил?

- А ремонт?

Совсем недавно их залили сверху. Да так, что едва не обвалился потолок. Требовать сатисфакции было не с кого: верхний сосед залез в ванну и помер там от инсульта. Случилось это днем. Прежде, чем нижние жильцы подняли тревогу, вода прошла через три квартиры. Воистину, девяносто девятый год был для семьи Садовских не самым лучшим.

- Да и Ксюхино лечение, наверно, недешево обошлось, - заметила Вера и осеклась, сообразив, что говорит лишнее, но Вадим, похоже, не обратил внимания.

- И Мопс, братцы, меня обломал, - сказал он. - Так что быть Гонтарю компаньоном.

- Но он же тебе обещал!

- Ну и что? Тебе вон твой муженек, Верочка, тоже золотые горы обещал.

- Мой муженек - старый козел и импотент. Но это к делу не относится. Рассказывай!

- А чего тут рассказывать? - Вадим в двух словах изложил утренний разговор с боссом. - Какие там тридцать штук, у меня и двух, наверно, не наберется. Я все-таки не Генри Резник пока. В долги лезть не хочется, мало ли что случиться может. В общем, цирк-шапито на колхозном поле. А тут еще дружок факс прислал. В Прагу зовет. На каникулы.