Приют приговоренных детей

В четырнадцать часов дня прошел слух, что голландцы ведут переговоры о капитуляции. Курт велел солдатам послать сигнальные ракеты в небо, чтобы оповестить немецкие бомбардировщики, чтобы те не приступали к атаке города. Голландцы выслали своего парламентера и начались переговоры. Переговорщиками были генерал Штудент, подполковник 22-ой воздушно-десантной дивизии, Фон Холиц и голландский полковник Шарро. Во время переговоров, генералу Штуденту выстрелили в голову, и тот был увезен в тяжелом состоянии.

Требовалось подтверждение, приняты ли высшим голландским командованием немецкие условия сдачи. Эверилд с Куртом и остальными офицерами находились на мосту, когда несколько групп бомбардировщиков приблизились к Роттердаму. Голландские зенитные орудия открыли огонь по немецким самолетам, и перемирие было нарушено. Полковник укоризненно посмотрел на вампиршу, а та всего лишь развела руками.

— Мои способности не безграничны и до сознания людей в небе я не могу дотянуться. А сигнальные ракеты они игнорируют.

Курт приказал выпустить еще несколько красных сигнальных ракет для того, чтобы остановить бомбардировку, но все потуги были тщетны. Летчики не реагировали. Эверилд достала сигарету и закурила, ее нервы пошаливали. Девушка все еще пыталась дотянуться до сознания военных в небе, но у нее ничего не получилось. Воздух был ей не подвластен. Она вместе с Куртом и другими солдатами стояла в середине района, с которого должна начаться бомбардировка, и до последнего момента надеялась, что сможет ее предотвратить, но судьба решила иначе.

Эверилд первая услышала гул летящих бомбардировщиков, а минутой позже послышался свист падающих бомб. Все офицеры и солдаты побежали в ближайшие подвалы, в надежде спрятаться от взрывов. Через некоторое время Роттердам стал морем огня. Последняя бомба упала в 15.45. Когда перестали падать бомбы, все покинули укрытия и многие впервые пережили весь ужас воздушного налета. Только Эверилд спокойно смотрела на горящий впереди город, не испытывая ничего.

— Тебе совсем не страшно? — изумился рядом находившейся Курт.

— Я таких налетов в Польше пережила с десяток, спасая детей. — ровно ответила вампирша.

— Так вот, где ты на самом деле пропадала. И многих удалось спасти?

— Сто пятьдесят детей не погибли от жестокости солдат эсэс. — спокойно ответила вампирша.

— Пока мы воевали, ты спасала еврейских выродков? — с легкой яростью спросил полковник. Она посмотрела в глаза своему начальнику.

— Да, пока вы проливали кровь, я спасала невинных детей. — подтвердила она недобрым тоном, давая понять, что не намерена продолжать этот разговор.

Эверилд вернула свое внимание огню, который вздымался стеной. Она чувствовала взгляд Курта, тот размышлял, пристрелить ее сейчас или потом.

— Я бессмертна, ты забыл? — напомнила вампирша, и Курт вздрогнул, когда его коснулась ее аура смерти.

— Так и быть, я не доложу об этом Гитлеру.

— Мне все равно, узнает он или нет. — ответила она холодным отстраненным тоном.

Вампирша заворожено смотрела на все пожирающее пламя, и жар дотягивался потихоньку до нее. Ее спокойствие передалось другим, она была как островок стабильности. Через минуту Курт приказал выдвигаться.

— Даже не знаю, возобновлять переговоры или нет. — с сомнением сказал Курт.

Он хмурился, но все его переживания были развеяны шипением рации и поступил приказ срочно отбыть. Курт забрался в бронированную машину и позвал с собой Эверилд, но та отказалась, не желая бросать Нэнси.

— Ты сгоришь!

— Нет. — не согласилась вампирша и на этом они разошлись.

Авангард Курта Майера должен был связаться с подразделениями 22-й воздушно-десантной дивизии в Оверси. Солдаты сели на своих железных монстров и двинулись дальше. Техника добралась до лабиринта из нагроможденных улиц. Офицеры искали дорогу к Оверси, углубляясь все дальше и дальше в горящий Роттердам, прикрывая лица, смоченными тряпками. Люди бежали из этого ада в район порта. Эверилд с мотоциклистами эсэс двигалась по узким улицам, которые оказались во власти Дьявола. Витрины магазинов вокруг полка разлетались с грохотом. Горящие одетые манекены и украшения на них были салютом к празднику разгулявшейся стихии.

Дальше моторизованный полк эсэс «Лейбштандарт «Адольф Гитлер» продвигался уже по безлюдным улицам города. Не было видно ни одного голландца — всех их выгнал нестерпимый жар пожарищ.

Тяжелые бронированные машины двигались сквозь плотную завесу дыма, и иногда только задние огни ехавшего впереди танка или броневика, следовавшего за ним, указывали дорогу. Ошибки быть не могло, поскольку останавливаться было нельзя — жар стал невыносимым.