Приют ветеранов

— Марко, а зачем старик вам понадобился? Насколько я знаю, он не является вашим клиентом, дела Пристани ведет Корбес-младший.

— Я предпочел бы объяснить это на месте.

— Вы отлично знаете: втемную я не играю. Объясните.

— У вас же нет времени.

— В таком случае я кладу трубку.

— Да постойте! Ну, в самых общих чертах…

Он изложил суть своей идеи, которую без согласия и участия Корбеса реализовать было бы весьма затруднительно, а точнее — невозможно. И тут же услышал в ответ:

— Ну нет. Старик мне слишком дорог, чтобы подставлять его подобным образом. Да и себя, кстати сказать, тоже. И клинику.

Менотти был готов к такому отклику.

— Дорогой доктор, вы не забыли, что я ваш адвокат?

— Вспоминаю об этом каждый раз, подписывая чек, — парировал Юровиц.

— А следовательно, — продолжал, как ни в чем не бывало, Менотти, — я осведомлен о делах клиники «Гортензия» не хуже, чем вы сами.

— Что вы хотите этим сказать?

— Только одно: мне известны и понятны причины вашего нежного отношения к Корбесу. У меня по этому поводу не возникает никаких возражений. Однако же, доктор, самым неприятным из человеческих пороков я считаю жадность. Так вот, не проявляйте ее, поделитесь со мной.

— Чем это?

— Кем. Корбесом, конечно, его возможностями. Юровиц немного помолчал.

— К сожалению, я вас не понял. И потом у меня действительно больше нет времени.

— Хорошо. Я согласен перенести разговор…

— Бесполезно. Я не могу сделать то, о чем вы просите, по множеству причин. До свидания.

Адвокат еще немного послушал гудки в трубке.

— Так я и думал, — пробормотал он. — Ну, что же, Юровиц — не последняя инстанция.

Он ненадолго задумался над тем, кто из известных ему людей мог бы переубедить этого клинического упрямца, как Менотти про себя давно уже называл главного врача клиники «Гортензия». Однако никаких продуктивных мыслей по этому поводу у него не возникло, и даже компьютер на сей раз не помог.

Доктор же Юровиц, закончив разговор, вместо того, чтобы спешить в операционную, позвонил в Лондон своему давнему знакомому, доктору Бер-фитту, занимавшему в международном фонде «Лазарет», которому принадлежала и клиника «Гортензия», пост консультанта по стратегическим проблемам. Собственно, врачом Берфитт уже несколько лет как не являлся: лицензия на право медицинской практики была у него изъята, но Юровиц по старой привычке продолжал называть его так.

* * *

Бывшему доктору Берфитту было сейчас, откровенно говоря, не до старого знакомого Юровица, да и вообще ни до чего или, если быть совершенно точным, — почти ни до чего. В минуту, когда того угораздило набрать лондонский номер, Берфитт находился в обществе человека, которого раньше никогда не встречал, но принял его, поскольку гость явился с наилучшими рекомендациями от весьма достойных людей. Хозяин кабинета слушал приезжего с большим вниманием, ибо новости оказались на самом деле весьма интригующими, а в недалеком будущем сулили еще больший интерес, сугубо материальный. Правда, задача, над решением которой доктору предлагалось поломать голову, была не из простых, но игра стоила свеч.

Посетитель был невысок, смугловат, по-английски говорил с акцентом, но язык его взглядов и жестов был предельно выразительным. Сообщение этого человека требовало от собеседника предельной концентрации, вот почему Берфитт с большим неудовольствием воспринял бы любую помеху этой беседе. Если бы профессор Юровиц имел об этом хоть малейшее представление, он, безусловно, отложил бы свой разговор до более позднего времени.

— Три килограмма — это очень много денег, — незадолго до того, как раздался звонок, вещал посетитель. — Однако дело, как вы понимаете, в данном случае совсем не в них. Мы готовы даже списать их со счета, если остальное количество будет доставлено нам не позже условленного срока. Никак не позже, доктор. И в поисках человека, который сможет наилучшим образом оказать нам помощь в получении этого груза, мы обратились к вам. Хочу сразу же предупредить, что сам факт нашего разговора, весьма с моей стороны откровенного, налагает на вас определенные обязательства: знать о нем может только человек, тесно сотрудничающий с нами. Так что, согласившись принять меня, вы как бы уже подписали если не контракт, то, во всяком случае, протокол о намерениях. Само знание предмета нашего разговора подобно мине с радиовзрывателем, и стоит нам нажать кнопку…

Говоря это, посетитель показал, каким пальцем и как он нажмет ее.

Берфитт попытался улыбнуться; в театральном училище за такую попытку он не получил бы более тройки, да и то при условии доброго к нему отношения.

— Вряд ли можно назвать случившееся следствием вашей оплошности, — ответил он со всей убедительностью, на какую был сейчас способен. — Замысел был остроумен и рассчитан на полную безопасность даже при жестком таможенном режиме. Не было ошибок ни в планировании, ни в выполнении.

— Иными словами, вы считаете, что мы можем вновь попытаться использовать ту же самую методику? Полагаю, что не могу согласиться с вами. Говоря словами пророка, «тогда бы я оказался в заблуждении и не был бы идущим прямо».