Приют ветеранов

— Так точно.

— Какие? Российские?

— Да, наши. Документы подлинные. Загорский Петр Стефанович. Живет в Москве постоянно.

— Как же он получил номер в «Империуме»?

— Еще не выяснено. Однако установили, что он находился в отъезде и вчера прибыл из Великих Лук. Поездом. Прямо с вокзала приехал в отель.

— А он что говорит по этому поводу? Почему в гостиницу, а не домой?

— Мы его еще не спрашивали. Потому что блатным его документы не нужны, спросить его — значит, засветиться как милиционерам. А похоже, сейчас он больше боится урок.

— Ну, пока пусть еще потомится. Работайте. При малейшем сдвиге звони. Да, вот что: мне его фотография нужна немедленно. У вас там аппарат есть? Ну тот, который снимки выдает, как он называется, запамятовал. Ага, «Поляроид». Щелкните его, но аккуратно, чтобы он не заметил. И сразу карточку мне сюда. А лучше две-три. Жду.

Положив трубку, Мерцалов задумался. С этим типом справиться будет не так-то легко. Во всяком случае, с позиций закона. По сути дела, он с поличным не взят. Нашли вырубленного и связанного в чужом номере — так тут он скорее жертва, чем преступник. Оружия при нем никакого, даже перочинного ножика. Я, допустим, могу предположить, что его не было потому, что оно у него всегда с собой — ребро ладони, кулак или на худой конец десять пальцев, но только никто нигде и никогда это оружием не признает… Как оказался в гостинице, если живет в том же городе? Ну, тут можно сочинить сорок бочек арестантов, и возразить ему будет трудно. То, что нам известно, — это не для суда, чисто оперативный материал, который засвечивать нельзя. Если он разберется в ситуации и сообразит, что мы не урки, то займет оборону непробиваемую и сможет хоть десять лет защищаться. А интересный ход: понадобился ему большой милицейский начальник…

Мерцалов покачал головой. Любопытно, не ложится ли это требование в одну обойму с самим фактом, что о приезде Докинга в Москву кому-то стало известно? Ну-ка, прикинем. Кто об этом вообще мог знать? Во-первых, в аэропорту, из пассажирских списков. Вполне вероятно. Во-вторых, если кто-то его специально ожидал — во что не очень-то верится. И в-третьих, наконец — знали, безусловно, здесь, в нашей конторе, начиная с бюро пропусков и кончая моим секретарем со мною. И Надворовым, конечно. Ну, себя с ним я отметаю сразу. Но насчет остальных надо подумать. Пусть Надворов сам и займется…

Он позвонил заместителю, отдал распоряжение. Полковник принял указание без особого воодушевления.

— Не верится мне, Сергей Симонович, что у нас кто-то такой завелся.

— Информация тем не менее утекла. Вот и наделай шороху, чтоб хотя бы в будущем поостереглись. Это ведь не обязательно умысел, кто-то мог просто по глупости где-то болтануть: нас, мол, иностранец посетил… Ну, сам понимаешь.

— Сделаю, Сергей Симонович.

После этого разговора Мерцалов снова вернулся к мыслям о задержанном. Надо, чтобы его опознали в гостинице. Выяснить, в каком номере там размещен, а скорее всего он остановился по липовым документам, может быть, иностранным, вряд ли он рисковал появляться в отеле нелегально, возраст уже не тот, да и все данные указывают на вариант с официальным поселением. В таком случае его липа заначена где-то в номере или в его окрестностях. Вот если мы эти корки найдем, тогда можно сделать и неплохой милицейский вариант. А пока не нашли, пусть он, сомневаясь, все же склоняется к мысли, что взяли его конкуренты. Для него это сейчас даже страшнее, потому что тем судебные доказательства не нужны, просто по подозрению поставят на перья…

Ну что ж, тут не остается ничего иного, как ждать.

Он снял трубку, вызвал одного из немногих сотрудников, что находились сейчас в конторе.

— Созвонись с квартирой, договорись, где встретишься поблизости от них, чтобы никому времени зря не терять. Возьмешь снимки. В «Империуме» по ним опознаешь человека, предположительно их постояльца. Осмотришь его номер очень внимательно. В первую очередь мне нужны его документы — иностранного гражданина. Ну и все остальное, что покажется интересным. Но документы обязательно. Если же его никто там не признает, ладно, будем думать дальше…

Мерцалов так ушел в размышления, что, услышав резкий, требовательный звонок, не сразу сообразил, что это международный, хотя рука автоматически и сняла нужную трубку. И обращенные к нему слова тоже уяснил не сразу, вместо ответа рявкнув:

— Эй там, говорите по-людски! — и только тогда спохватился: — Oh, I'm sorry! Mister  Faircloth? Howe do you do, mister  Faircloth.

Фэрклот, похоже, фыркнул в трубку — видимо, неожиданный прием его так позабавил, что не смог сдержаться. Но заговорил спокойно, как всегда:

— Генерал, не хочу вмешиваться в ваши дела, но поскольку случившееся определенным образом затрагивает и нас… Есть ли у вас что-либо новое об этом… ну, скажем, покушении на жизнь нашего работника?

— Я ведь говорил вам: человек задержан и находится у нас.

— Он дает показания?

Мерцалов полсекунды помялся — точно так же, как его оперативник полчаса тому назад.