Прикамская попытка – 2

Утро началось с неприятной, но, необходимой акции, расстрела пленных казаков. Я коротко зачитал им приговор, отец Никодим причастил всех шестерых перед смертью. Расстреливали пленников четырнадцать наших парней, до сего времени не участвовавших в сражениях, мы решил их повязать кровью, чтобы отсечь все дурные мысли к отступлению. Пока крестьяне закапывали расстрелянных врагов в братской могиле за деревенькой, население крепости готовилось к осаде. Бревенчатые стены обильно поливали водой, добиваясь толстого ледяного покрова, гореть никто не хотел. Миномёты устанавливали на боевые позиции и пристреливали пустотелыми минами. Орудия давно были закреплены на стенах, но, пару выстрелов болванками Палыч не преминул выполнить из каждого ствола.

Володя с мастерами работал, как в обычный день, вечером принёс показать первое помповое ружьё. Мы с Палычем извели два десятка патронов, отстреливая образец. Пятизарядный помповик мастера вылизали великолепно, ни одного утыкания патрона, ни единой осечки, можно запускать в серию. С таким оружием мы пройдём до Тихого океана, дело оставалось за войском. После подсчёта наших бойцов, я узнал точное количество своего отряда, сто тридцать человек. Те два взвода, что ушли с тестем, и взвод Фаддея, охранявший в северной тайге охотников, сюда не вошли. Учитывая десять миномётных расчётов и столько же пушечных, по два человека в каждом, стрелков оставалось вполне достаточно, даже без привлечения рабочих и мастеров. Их у нас набралось неполная сотня, считая сюда женщин и подростков, занятых на подсобных работах. Все они уже пару месяцев, как раз в неделю стреляли, обращаться с «Лушами» умели вполне прилично. Однако, для организации колонии, очень мало.

Потому мы начали печатать листовки с призывами не поддерживать разбойников, которые подняли бунт против власти на английские деньги. Чтобы воздействовать на все слои населения, листовки делали трёх видов. Первые — про английские деньги и непременное поражение бунтовщиков, с призывом уходить из России в Сибирь, пока целы, предназначались для пугачёвцев. Они так и начинались, «Восставшие казаки!», главным аргументом приводили размер русской армии, двести тысяч войск с пушками. Победы пугачёвцев объясняли примитивно, мол, когда человека кусает блоха, её не бьют топором, а ловят пальцами. Потому блоху поймать трудно, зато легко раздавить тем же пальцам. Так, вот, против восставших, даже пальцы не пускали в ход, лишь чесались, потому и побеждают казаки. Хотя у государства есть не только блохоловки, но и молотки с топорами, отрубят блоху вместе с пальцем, который она кусает.

Другие листовки предназначались для крестьян, надеявшихся на освобождение от крепостной зависимости. Там мы вновь упоминали английское золото, разбойное поведение восставших, их слабость перед властью. И, опять напоминали, что в Сибири рабства нет, а на юге Сибири, где тепло и растёт виноград, даже чиновников нет. Крестьян мы приглашали в деревню Таракановку, будущей осенью, когда самозванца разгромят. Оттуда, из Таракановки, пойдёт большой караван в землю вольную, в южную Сибирь, в Беловодье. Где тепло, нет чиновников и помещиков, где все станут вольными, а земля там не царская, ни к какому заводу не припишут. Желающих лучшей жизни для себя и детей, приглашали к сентябрю месяцу с подводами и инструментами в Таракановку, путь будет дальний, трудный, но, свобода того стоит.

И третий тип листовок, самый немногочисленный, я лично набирал для раскольников-староверов. Аргументы те же, но акцентировалось отсутствие в Беловодье попов и принуждения к никонианской вере. Ещё там я указал, что земли те открыты русскими давно, да заброшены из-за борьбы никонианцев со староверами. Ждут де старые русские земли возвращения туда людей правильной веры. Во всех образцах печатного творчества я непременно указывал, что разгромят Пугачёва не позднее будущей осени, после чего царские войска будут лютовать. Пороть и вешать без разбора, кто прав, кто виноват. Призывал тех, кто выживет, да не успеет к осени, пробираться в Сибирь, в Охотский острог, или на реку Амур. Там найдутся верные люди, что к воеводе Быстрову дорогу покажут.