Прикамская попытка - 3

Пока я занимался психоанализом и медитацией, пароход встал у причалов и принял на борт портовую стражу с таможенниками. К моему удивлению, чиновники вели себя достаточно корректно, бегло осмотрели корабль и получили причитающиеся платежи. Капитан разъяснил мне, что при обилии торговых кораблей небольшая посудина не вызывает жадного взгляда, и таможенники спешат отделаться от нас, в ожидании богатых купцов. Не успели таможенники покинуть пароход, на причале появились два моих старых знакомых, братья Наум и Анемподист Пискотины. Одни из первых вогул-добровольцев, братья прошли со мной длинный путь от деревни Таракановки в Прикамье, до Дальнего Востока. Два года назад я послал обоих нашими резидентами в Камбоджу, мужики смекалистые, хваткие. На выделенные им товары и деньги, они устроили себе торговые склады в Кампоте, выучили язык и обзавелись массой полезных знакомых.

— Здравствуй, воевода, — поклонились оба в пояс, стараясь не терять степенности.

— Дайте, я вас обниму, парни, — спрыгнув на берег, я обнял обоих по старшинству, сначала Наума, затем Анемподиста. — Ведите к себе, разговор будет долгий.

Началась разгрузка, братья со своими людьми весело помогали перетаскивать грузы, перешучиваясь со знакомыми стрелками. Вечером они устроили гостям настоящую русскую баню, с берёзовыми и дубовыми вениками. А ближе к ночи мы беседовали втроём у них во дворе, в предбаннике, наслаждаясь наступающей прохладой. Узнав о цели моего прибытия, братья задумались, не проявляя, привычного, оптимизма.

— В чём дело? — насторожился я, — нам нужны связи с королевским двором, очень. Иначе раздавят Беловодье за пару лет, и все мечты о справедливости пропадут втуне. И дети ваши будут крепостными рабами.

— Поняли мы, воевода, поняли, — неожиданно тихо ответил Наум. — Тут другое дело, сейчас в Камбодже два короля. Один ставленник аннамцев, другого поддерживают из Сиама. И, неизвестно, кто из них сильнее. Многие не знают, кого поддерживать, да ещё китайцы воду мутят. К кому из королей на поклон отправимся?

— Надо подумать, до какого ближе?

— До старого, Анг Нона*, коего аннамцы поддерживают. Он сейчас должен быть в Пномпене, сидит в королевском дворце. Туда караваном меньше недели добираться.

— Так и решим, завтра же отправимся к старому королю, поговорим, посмотрим. Кстати, деньги я привёз, наймите хороших носильщиков и лошадей.

Караван, оказалось, уходил в Пномпень наутро. Ночь прошла в духоте влажных испарений, свежий морской ветер в бухту не попадал. Сырые простыни, звенящие над ухом москиты или другая кусачая сволочь, превратили ночлег в порту в садомазохистское мероприятие. Братья успели всё организовать рано утром, пока мы завтракали, наняв вместо лошадей для нас двенадцать слонов, что резко повысило статус в глазах аборигенов. С нами поехал младший Пискотин, Анемподист. Мы ехали, конечно, на разных слонах, их оказалось в караване больше тридцати. Собственно, эти слоны и оказались главным фактором, сдерживавшим скорость движения. Пока их напоят, накормят, обиходят погонщики, пока на слонов взберутся торговцы и чиновники, пройдёт полдня, по моему мнению. Впрочем, двигались животные довольно резво, и удавалось подремать на ходу. А на вторую ночь, когда мы поднялись в предгорья, по ночам стало прохладно, как в Средней Азии, где мне приходилось бывать. Непривычное раскачивание животного при ходьбе компенсировалось достаточно резвым ходом. По моим наблюдениям, за день мы проходили до сорока километров, в горах и по узким тропам, великолепный результат.

Сами окружающие джунгли никого из нас не удивили, стрелки в прошлом году побывали в Аннаме, и особой разницы не видели. Я не успел забыть телепередачи об экзотических странах, и пытался вспомнить названия полузабытых растений, встречавшихся по дороге. Единственное, от чего настрого предостерёг Анемподист наших парней, чтобы не ели никаких местных фруктов. Впрочем, они были бойцы тёртые, и понимали службу, ограничиваясь прожаренным мясом и крепким чаем. Так, что, особой радости в смысле экзотических удовольствий, мы не получили.