Прикамская попытка - 4

- Давай, где расписаться? - Быстров дождался, пока радист покинет комнату и сел за стол, включив настольную лампу. Взял с книжной полки Положение Беловодья и принялся за расшифровку, переводя группы цифр в текст. Закончив, долго сидел неподвижно, перечитывая сообщение, встал, бездумно принялся кружить по комнате. Заправил постель, оделся, сжёг шифровку, снова уселся за стол. За окном стучали ветки сакуры, монотонно завывал ветер, Иван вспоминал отца, сообщение о тяжёлом ранении которого только что получил. Сумбур в голове не давал сосредоточиться на чём-то одном, пришла на память последняя встреча с родителями перед отъездом в Японию, летом прошлого года. Радостная мама, обнимавшая сыновей, улыбающийся отец, несколько раз заводивший разговор о планах на будущее развитие баронства.

Да, не случайно барон Беловодья заставил своих детей дать клятву о дружбе и совместной работе на благо России и её граждан. Он что-то чувствовал и не хотел говорить, то, что Андрей Викторович предчувствует события, знали все близкие, дети великолепно помнили об этом. Не раз предсказания отца чудесным образом исполнялись тютелька в тютельку. Иван вспомнил тот случай, когда по требованию барона вся невмянская команда по лапте поехала в Китеж на поезде, отказавшись от уже готового самолёта, самого большого грузовоза, способного перевезти три тонны на расстояние в пятьсот вёрст. Покойный пилот Лёшка Рюмин тогда обиделся, загрузил салон сахаром и полетел один, намереваясь встретить футболистов лично, по прибытии поезда. Причину падения самолёта так и не выяснили, остатки двигателей и управления не имели предполётных повреждений.

- Да, надо сообщить послу, - Иван поднял трубку прямого телефона и подождал, пока её поднимет чрезвычайный и полномочный, - Фёдор Павлович, меня срочно вызывают в Невмянск, папа тяжело ранен.

- Отправляйся на моём катере, я сейчас дам команду, к рассвету будь у причала. О делах не беспокойся, справимся. Никому больше не говори об этом.

Спокойный голос посла вывел парня из шока, он постучал в стенку, вызывая слугу. Два часа ушли на тщательные сборы, лёгкий завтрак, две прощальные записки друзьям. На катер, стоявший под парами у посольского причала, загрузились ещё до восхода солнца, в утреннем сумраке. Полёты над чужой территорией, если страна не входит в военный союз с Беловодьем, были запрещены, потому работникам многочисленных иностранных миссий приходилось добираться домой морем, либо поездами, до ближайших взлётных площадок. Почти весь институтский выпуск 1797 года был направлен помощниками послов в разные страны. Иван Быстров считал, что ему повезло оказаться в Японии, как и его ближайшим друзьям - Сергею, Никанору и Матвею, получившими распределение в Камбоджу, Китай и Аннам, страны не только близкие, сколько цивилизованные и интересные. Там есть, чему и где учиться, да и уважали там беловодцев. По-русски понимали многие торговцы, а высшее общество и заводчики считали своим долгом выучить детей русскому языку уже лет десять, как минимум. Несмотря на обязательное изучение корейского и японского языков, возможность произнести пару фраз по-русски в чужой стране и быть понятым, всегда приятна сама по себе.

Другим однокурсникам, получившим распределение в Европу, радоваться не приходилось. Страны не просто далёкие, Петербург немногим ближе, но, Россия - другое дело, люди свои. В Европе же грязь, постоянные войны и революции, обман и низкий уровень развития техники. Никакого электричества, никаких удобств, живут, как в пещерах, при свечах, руки моют реже папуасов, дикие люди, одним словом. Правда, так называть европейцев, в институте не разрешали, справедливо указывая на развитое искусство, неплохую промышленность, и попытки тамошних философов познать самостоятельно законы развития общества и диалектику. Ту самую диалектику, которую вместе с обзором философских течений и политэкономией, изучали два года в институте, ох, и нудный предмет. Зато даёт основу для анализа развития экономики и общества, открывает глаза на нелепость многих утверждений европейских политиков и учёных, помогает ориентироваться в причинах самых, на первый взгляд, странных действиях разных правителей.