Прикасаемый

— Ладно, ладно. — Я подняла свои руки, надеясь показать, что сдаюсь. Что-то в его глазах заставляло поверить в его намерения. Вместо того чтобы быть обеспокоенной, хотя тоненький голосок благоразумия на задворках мозга кричал, что надо бы, я была заинтригована. Это был мой отец. Подружиться и влиять на людей так, что они угрожают убийством. Рада, что такая не только я. — Почему бы тебе не начать с рассказа о том, кто, как ты думаешь, мой отец на самом деле?

— Этот человек — Дьявол Деназена.

— Да. Дьявол. Уловила это раньше. Но мой отец — просто адвокат. Знаю, это само по себе делает его своего рода придурком, но…

— Нет. Этот человек — убийца.

Челюсть упала на пол. Забудьте про яйца, у этого парня булыжники.

— Убийца?

Негнущимися руками Кайл начал снова щелкать пальцами, как он делал это у ручья. Указательным, средним, безымянным и мизинцем. Снова и снова. Тихим голосом он сказал:

— Я наблюдал, как он отдал приказ удалить маленького ребенка три дня назад. Это не то, что делает адвокат, верно?

Удалить? Какого черта, как предполагается, это означает? Я собиралась выпалить другой рад вопросов, но раздался шум снаружи. Машина. На подъездной дорожке.

Машина отца.

Кайл, должно быть, тоже это услышал, потому что его глаза расширились. Он перепрыгнул через диван и приземлился около меня в тот момент, как ключи отца звенели в замке парадной двери, и поворачивалась ручка. Эта чертова штука никогда не заедала у него.

Он зашел домой и закрыл за собой дверь. Глаза сфокусировались на мне, он произнес:

— Дэнзи, отойди от мальчика.

Ни эмоций, ни удивления. Только холодный, плоский тон, который он использовал, когда говорил со мной обо всем от хлеба до освобождения от школы.

Обычно это опечаливало меня, факт, что его карьера, кажется, высосала из него всю душу, но я с этим покончила. На данный момент легче было сойти с ума. Попытаться получить от него любую реакцию стало моей единственной целью в жизни.

Кайл подошел ближе. Сначала сумасшедшая часть моего мозга решила, что это означает, будто он хочет защитить меня от моего отца. Это как-никак имело смысл. Согласно ему, отец — зло, а я та, кто прикрыл его спину у ручья, та, которая дала ему свою обувь и лгала тем людям, я была другом.

Но тут Кайл заговорил; его угрожающие слова были произнесены холодным, резким тоном, который перечеркнул мою безумную теорию.

— Если ты не отойдешь в сторону и не дашь мне уйти, я убью ее.

Своего рода другом.

Несмотря на угрозу Кайла, отец остался в дверном проеме, блокируя ему путь.

— Дэзни, я собираюсь сказать это в последний раз. Отойди от мальчика.

Все, что Кайл сказал о моем отце, пронеслось, пролетело в моей голове, как плохое путешествие, бурля в животе подобно прокисшему молоку.

— Что за черт творится? — потребовала я, впиваясь взглядом в отца. — Ты знаешь его?

Отец, наконец, сделал движение. Не такое, которое вы ожидаете от отца, испугавшегося за жизнь своей дочери-подростка, а простой, смелый шаг вперед. Одно это уже кричало: я бросаю тебе вызов.

Он разыгрывал цыпленка перед Кайлом.

И он проиграл.

Кайл покачал головой, и когда заговорил, то звучало это немного грустно.

— Вы должны знать, что я не блефую, Кросс. Вы научили меня этому.

Он молниеносно выбросил руку и прижал мою шею. Теплые пальцы коснулись моей шеи и обхватили горло. Они были длинными, огрубевшими и замотанными больше, чем наполовину. Он собирался сломать мне шею. Или задушить меня. В панике я попыталась оторвать его пальцы, но это было бесполезно. Его захват был подобен тискам. Вот так. Со мной было покончено. Раньше я делала все те глупости и выживала, а случайная почти встреча собиралась меня прикончить. Где справедливость?

Но Кайл не разрывал мне трахею и не душил меня. Он просто повернулся ко мне и вытаращил глаза. Его лицо побледнело, а глаза расширились. Он смотрел на меня, как будто я была захватывающим научным открытием, открыв рот, будто я презентовала ему средство для лечения рака.

Пальцы на моей шее дернулись, и затем он меня отпустил.

— Как?…

Движение у двери. Отец залез в карман и достал пистолет? Все развивалось от действительно странного до я-упала-в-кроличью-нору невероятного. Мой отец не знал, как держать оружие! Он поднял ствол и направил его на нас уверенной рукой.

И снова: может быть и знал.

— Папа, что ты, на хрен, делаешь?

Он не двинулся.

— Не о чем беспокоиться. Стой спокойно.

Стоять спокойно? Он спятил? Он направлял пистолет на меня! Если что-то в этой ситуации говорит о спокойствии, я это пропустила.