Приказ 66 (ЛП)

— Но так или иначе — мы не зацикливаемся на нем. Он всего лишь один из ученых, работающий с фрагментом данных. И он не будет болтать о них с первым встречным за кафом в университетской столовой, верно? Никто из них болтать не будет. Они все будут раскапывать свои секции генома, считая что их подпустили к какой — то тайне, и никогда не получат полной картины.

— А раньше или позже нам придется его испробовать. Я про лекарство.

— Попробуй его на мне.

Оно должно было быть протестировано на клоне. Скирата никого из них не считал расходным материалом, даже рядовых солдат, которых он никогда не встречал, но мысль о том, чтобы попробовать какой — то неизвестный метод лечения на любом из его мальчиков, его пугала. И он не мог испытать его на себе. Единственная жертва, которую он не сможет принести ради них, как бы он этого ни хотел.

— Постараемся точно выяснить, как ликвидировать его эффекты, прежде чем переходить к этой стадии. — сказал Скирата взъерошив волосы Мерееля. — Я не стану рисковать вашим здоровьем.

Мереель рассмеялся

— Взамен будет множество замечательных, здоровых перестрелок.

— Ты можешь отправиться домой на Мандалор прямо сейчас, и больше никогда не сражаться. — Скирата почувствовал внезапный укол вины. Для этого немного было нужно — когда дело касалось его мальчиков. — Тебя никто не будет заставлять драться, сынок.

— Если сражаются мои братья — то и я не могу просиживать шебс. — Мереель, судя по виду, куда больше интересовался подсвеченной вывеской впереди, чем избавлением от преждевременной старости. Он ускорил шаг. — И кстати — рано или поздно нам, возможно, придется использовать образцы тканей Кэд'ики.

Скирата покачал головой. Этейн не возражала, чтобы Ко Сай взглянула на геном ее сына, но Ко Сай была их пленницей, ее держали взаперти. Каминоанка ничего не могла сделать с этим знанием. Но как только какой — нибудь генорез выяснит что существует сын Дармана и Этейн — ребенок станет дорогим товаром. Наполовину джедай, наполовину идеальный солдат… куча компаний и правительств будут убивать, лишь бы наложить на него руки.

— Слишком опасно, Мер'ика. — ответил Скирата. — Они могут обнаружить мидихлории. Они узнают.

— Возможно, оборудование для этого есть только у джедайского Совета.

А остальные не увидят в клетках лишнего материала?

— Кэд'ика единственный ребенок от клона, который у нас есть, но в нем не наблюдается пула генов старения — или, по крайней мере, того, что мы ими считаем. — В голосе Мерееля не было отчаяния, только лишь терпение — словно Скирата не понимал чего — то, и ему нужен был урок биологии с повторениями и наглядными диаграммами с крупным текстом и симпатичными зверьками. — Я думаю, что гены взросления, которые каминоанцы добавили в базовый геном Джанго, были рецессивными, по каким — то их деловым соображениям, но в генетике все не так просто. Добавь, убери или измени один ген — и даже перемести его на другое место — и это может кардинально повлиять на экспрессию всех остальных. Так или иначе, все они связаны между собой. Не так просто вырезать куски из генетических последовательностей или добавлять их. Было бы все просто — клонирование не стало бы таким выгодным и таинственным бизнесом. Сделать все как надо — очень трудно.

Скирата не собирался спорить. Весь этот священный поход был его идеей; сейчас он вряд ли мог увидеть границы того, на что он мог бы пойти, чтобы спасти его сыновей — клонов от несправедливо ранней смерти. Но Скирата не мог решить, было ли его нежелание вызвано страхом раскрыть существование Кэд'ики, или просто отвращением к мысли как — то использовать ребенка в генетическом исследовании. Это было бы… слишком по — каминоански.

«Ребенка? Моего внука. Теперь он действительно мой внук.»

— Мы можем подбираться и с эмбриологического конца. — сказал Мереель. — Доктор Эллиам Баниора. Все, что я прочитал, говорит что он самое то, когда речь идет об улучшениях. Скажем ему, что хотим выяснить — можно ли клонировать людей с увеличенным периодом продуктивной жизни для ручных работ.

В легендах прикрытия должно быть достаточно правды, чтобы они выглядели реальностью. Скирата иногда задумывался — а не сказать ли им просто правду: что он был неудачником, до того как его жизнь преобразила шайка детей — клонов, которым он был нужен просто, чтобы выжить и теперь он готов на что угодно, чтобы подарить им нормальную жизнь и нормальный срок этой жизни.

Если ученые хотят биотехнологии как цену за спасение его мальчиков — он ими заплатит. Ему все равно. Он хочет лишь, чтобы они прожили столько же, сколько остальные.