Приказ есть приказ

Посмотреть было на что. Белые здания довольно необычной конструкции, все как будто на бетонных сваях, решетчатые стены, окна не застеклены, а забраны каменными решетками. Что же, вполне разумно при таком климате. Что-то подобное ему приходилось видеть в Ташкенте, но там все же стеклянные окна существовали. А здесь, наверное, чтобы закрыть окно стеклом, нужно обязательно ставить кондиционер, иначе задохнешься от жары.

Машин и мотоциклов на улицах хватало. Не так, понятно, много, как в Москве или, скажем, в Ставрополе, но тоже приличное количество. И автомобильное стадо — самое разномастное. От немецких «мерседесов» до отечественных «жигулей», не считая всяких «ситроенов» и «хонд». Двигались машины не хаотично, как кому вздумается, а строго по правилам дорожного движения. Кое-где попадались даже регулировщики в форме, фуражках и белых перчатках. А вот светофоров не было видно.

Вообще город производил довольно благоприятное впечатление. Относительно чистые улицы, не слишком побитый асфальт, на разделительных полосах — выкрашенные белым камни. Вот только среди ярких зданий, словно гнилые зубы иногда торчали бетонные недостроенные конструкции и, судя по всему, никто их достраивать не собирался, не гнули свои шеи рядом с ними башенные краны. Евгений спросил об этом у Головко.

— Это еще во времена португальцев начали строить, — сообщил тот. — А потом они убежали и всю документацию с собой прихватили. Да и кто бы здесь взялся достраивать? Некогда: пожрать надо, потрахаться, поплясать.

В тоне его звучала явная неприязнь к аборигенам. За что же он их так не любит? Но об этом Евгений спрашивать не стал. А самих аборигенов на улицах присутствовало не так уж много. Может быть, из-за того, что были обеденные, самые жаркие часы и большинство предпочитало отсиживаться и отлеживаться в тени, дожидаясь вечерней прохлады. Брели куда-то худые, одетые кто во что горазд мужчины. И половина из них — босиком. Целеустремленно шагали женщины, завернутые в разноцветные куски ткани. Почти каждая несла привязанного на спине младенца, плюс какой-нибудь груз на голове: тазик с бельем, тючок, а то и ящик пива. И вокруг носились полуголые, энергичные, как повсюду на свете, пацанята. Евгению странно было, что все они — черные. Непривычно как-то. Ну, да это вопрос времени. Скоро перестанет замечать.

«Лендровер», покружив по городу, остановился наконец у ажурной металлической решетки на тихой улочке. Над оградой вздымались огромные пальмы с серыми, будто бетонированными столбами.

— Приехали! — сказал Головко. — Это — советская военная миссия.

Вся команда попрыгала через борт автомобиля.

— Вещи не забывайте! — скомандовал Евгений и тут же спохватился: его-то чемодан как раз и остался в кузове. Но ребята оплошности командира как бы и не заметили. Что маловероятно. Просто решили в необычных обстоятельствах и вести себя необычно.

Миссия представляла собой маленький, в десяток одноэтажных домиков, закрытый со всех сторон городок. Имелись также клуб и столовая. Домики стояли вдоль аллеи, по центру которой росли манговые деревья. Выглядело все тенисто и уютно.

Они прошли через калитку, мимо вооруженного часового-кубинца. «Интересно, — подумал Евгений, — своим они что, караульную службу не доверяют? Или просто солдат наших здесь мало?»

— Сейчас я покажу ваши помещения, — сказал полковник. — Размещайтесь, умывайтесь с дороги и через полчаса будьте готовы к представлению. Начальство вас уже ждет не дождется.

— А как насчет душа? — озираясь, спросил Шишов. — Неплохо было бы…

— Вот насчет душа придется потерпеть! — отрезал Головко. — С водой сейчас проблемы. Может быть, вечером дадут. Но это не наверняка. В Луанде с водопроводом давние закавыки, никак после португальцев отладить не могут.

— Жаль, — только и мог сказать Леня. Чистюля он был необычайный, хотя по необходимости безропотно мог не мыться неделями. Лежа в засаде, например.

— Вода — ладно, — беспечно махнул рукой массивный Толик Монастырев. — А вот как здесь кормят? По часам? И скоро ли обед?

— Обед вы пропустили, — «порадовал» его полковник. — Теперь придется ужина дожидаться.

— Тебе, Портос, только бы пожрать, — хмыкнул маленький смуглый Мишка Штефырца. — Ну хоть бы на миллиметр отклонялся от киношного образа!

— Война войной, Миша, — ласково ответствовал Толик, —а обед, как ты, надеюсь, помнишь, по распорядку. То есть, голодный солдат и воевать хуже сытого будет.

— Да не скули ты, — похлопал его по широкой груди Штефырца. — У меня пара банок консервов с собой имеется. Поделюсь.

— Мясных?

— Мясных, мясных.

— Другое дело, — улыбнулся Монастырев.