Приказ обсуждению не подлежит

Смел. Решителен. Знает свои возможности, никогда не преувеличивает своих достоинств. Общителен, но вспыльчив. Обладает отличной памятью. Неплохой пилот. Отличный стрелок.

Георг Стофферс, по-русски говоря, сидел на чемоданах. С товарищами не общался. «Сторонится», — точно подметил Михаил Васильевич, здороваясь с немцем и представляя ему «одного наилучших агентов» Спрута:

— Сергей, подполковник спецназа.

— Георг, — хмуро отозвался боевик, пожимая Марковцеву руку.

— У тебя глаза какие-то контуженные, — в лоб заявил Марк. — Ты, наверное, долго воевал без каски. — Он надолго задержал взгляд на «больных» глазах Стофферса, в которых сразу же заметил суету. После чего бегло оглядел «деревенский» Измайловский гостиничный номер. Пришел к выводу, что спортсменам-олимпийцам тут жилось чисто по-спартански. — Откуда знаешь русский? Только не говори, что выучил в школе.

— Часто общался с вашими ребятами из 27-й авиагруппы во Вреде, Косово. Сам воевал в Свиньяре. Двадцать дней назад его сожгли шиптари <Шиптарями на Балканах называют албанцев.>. У меня там было много знакомых сербов, македонцев, боснийцев. Много знакомых российских парней из 22-го отдельного парашютно-десантного полка. Это уже Углевик, — слабо улыбнулся Стофферс, — Босния. Классные ребята. Мы оба профессионалы, Сергей, и ты знаешь, о чем я говорю.

Теперь об этом «догадался» и Артемов. Стофферс «отсеялся», потому что его не прельщало прямое убийство «ваших парней, классных ребят». Хотя убивал немало. Другой вопрос — кого. И он исключал другой — ради кого. Хоть ради матери родной, наверное, мог ответить Стофферс.

Оба — и Марк, и Артемов — поняли, что уговаривать Стофферса бесполезно. Тут налицо моральная, что ли, душевная сторона дела. Георг сделал правильный выбор, просто правильный и ни в чью пользу: ни в свою, потому что проигрывал, ни в пользу Марты, которая теряла лучшего боевика и вместе с тем шансы на спасение дочери.

Знать бы, где ее содержат, еще раз пожалел Артемов. Но ее похитили с той целью, чтобы об этом не знал никто. И не узнает.

— Я понял тебя, — покивал Марк. Он похлопал по огромному рюкзаку, на котором сверху лежал бронежилет. — Можно присесть?

— Присаживайся, — разрешил Стофферс. — Только «броник» убери.

— Где взял? — Сергей взял бронежилет в руки. По весу он оказался чуть тяжелее обычного и мягче на ощупь.

Словно в кармашках были не легкие титановые пластины, а тяжелые силиконовые прокладки. И вообще был похож на спасательный жилет.

— В охотничьем магазине взял, — ответил немец.

— Поговорим начистоту, — начал Сергей, — теперь с тобой можно обсуждать любые темы. Предположим, тебе поставили задание не ликвидировать тех парней, а спасти. Пошел бы?

— Иногда мы вынуждены убивать, — классически ответил Стофферс, — но наше дело спасать людей.

«Хороший ответ», — покивал Марк.

Немец неожиданно хитро прищурился:

— Вообще мне за спасение платят хорошие деньги.

— Мы тут с Михаилом Васильевичем забеременели очередной силовой акцией и набираем команду профессионалов. Сколько хочешь? — спросил Марк.

— А сколько дашь? — Ответ немца прозвучал чисто по-русски. — В «Ариадне» мне платили хорошие деньги.

— А мне в моей «Ариадне» платили хорошие пайковые, форму новую получал исправно. И все равно, сколько хочешь? Ну, например, не меньше чем в «Ариадне», так?

— Не меньше, — подтвердил Стофферс.

— Войдешь в мою античумную зондер-команду? Не прогадай, Стофф, в море есть и другая рыбка.

Интересно, призадумался Артемов, стоящий в стороне, куда заведет этот бестолковый разговор. Откуда у Марка деньги? Кинет он, что ли, говоря по-русски, этого немца, если, конечно, операция пройдет успешно. И тут же понял, кто заплатит Стофферсу: Марта. Из своего кармана. Так что в качестве Георг Макс Готфрид Стофферс ничего не терял. Хитро, одобрил действия нового товарища Артемов.

— Какое оружие предпочитаешь? — продолжал опрос Марковцев.

— Что-нибудь помощнее. — Стофферс потряс своими огромными ручищами. — Пулемет, например, дальнобойку. Я хорошо стреляю, — похвалил он себя.

— Годится.

— Только я не один.

— В смысле? — не понял Сергей.

— Со мной уходит, точнее, собрался уходить Макс.

— Так… — Марковцев потер небритый подбородок. — Макс — это кто?

— Мой товарищ. Он разделяет мою точку зрения.

Понял? — многозначительно спросил Стофферс.

«Понял, — кивнул Марк. — Итого нас трое».

Буквально через минуту он познакомился с черноглазым человеком лет тридцати.