Приказ – огонь на поражение

– Ладно, шутники, – разрядил обстановку Иванов. – Допивайте чай, убирайте со стола, будем инструктаж проводить. А то Косте скоро выдвигаться надо…

Инструктаж был недолгим и состоял из трех пунктов: позиции – время – вооружение, взаимодействие и цель.

Первый пункт:

– В 10.00 Лиза с бойцом прикрытия – полковником Ивановым – садятся на пятый этаж разрушенного дома, отстоящего от кафе на двести, от гастрономической помойки – на сто восемьдесят метров.

– В 11.30 Петрушин, Вася и лейтенант Серега, в самом задро… пардон, в затрапезном виде, заходят в «Азамат» и занимают ближний к кухонному окну раздачи столик. Народу там много в любое время, но все стараются занять места на террасе, на худой конец подальше от кухни – уж больно там жарко, да и подавальщики толкаются.

– Глебыч в это же время заходит на КПП штаба бригады ВВ и начинает с ходу дружить с их «ответственным». На предмет? Да так, на всякий пожарный. Дабы, ежели вдруг суматоха какая приключится, упредить: палить не надо, это мы тут шуткуем. А то накроют Лизу с полковником сосредоточенным сразу из двух пулеметов, вот обидно-то будет!

– Ваш покорный слуга – вне времени. В сопровождении генеральского зятя захожу в «Азамат» и позволяю препроводить себя в почетный кабинет на кухне (интересно, а там не жарко?). В правом нагрудном кармане имею радиомикрофон, прослушиваемый полковником, в ухе – крохотный наушник думплексного устройства связи, адаптированного к частоте наших «Кенвудов» (опыт вчерашней неудачи с Глебычем). В нужный момент даю длинный тональный вызов – гарнитура в левом нагрудном кармане. Все продумано, пока правая ручонка будет нащупывать пистолет, левую прижал к груди – и все в курсе, что началось.

Вооружение: у всех, кроме Лизы и полковника, – штатные «АК-74М», для всеобщего обозрения, и «ПСС» – для дела. Наличие «валов» у простых смертных может вызвать нездоровое любопытство, а отсутствие обычных «АК» резко бросается в глаза. Это что за военный, в Грозном и без оружия?! Лиза и полковник вооружены «валами» с оптикой. Полковник неплохо стреляет, случись вдруг что – пригодится.

Тут же мне всучили вышеупомянутый микрофон и заставили удалиться за пределы расположения команды – настроились. Все работало прекрасно, спасибо Лизе и конкретному Вите.

Второй пункт – коротко, но емко:

– Радиостанции – на минимум. Полное радиомолчание. Никаких телодвижений до Костиного сигнала. Не дай бог спугнете раньше времени – обижусь на всю жизнь…

Третий пункт:

– Теперь хочу напомнить о главном… – Иванов выдержал длинную паузу, чтобы все присутствующие прониклись важностью момента. – Надо постараться, ребятки. Надо все сделать тихо, быстро и изящно. Военных там – куча. Подымем шум и не сумеем нейтрализовать супостатов на кухне – такая мясорубка получится, что ни один представитель не отмажет! И потом, прошу помнить, зачем вообще мы все это затеваем, рискуя жизнью нашего товарища… Нам нужна нить к высокому информатору. Не побоюсь высокопарной фразы – к главному на сегодняшний момент предателю. Поэтому надо взять хотя бы одного из этих «белых халатов» живьем. Иначе – все насмарку, зря работали… Вопросы?

– Сделаем. – Петрушин хрустнул костяшками пальцев и погладил рукоять своего боевого ножа. – Постараемся вообще обойтись без стрельбы. Руки-ноги на то и дадены…

– Ну и славно. – Иванов хлопнул меня по плечу: – Колонна пойдет через пятнадцать минут. Удачи…

* * *

В УФСБ, как я уже говорил, меня не допрашивали под протокол. Со мной «беседовали». Полковник Мохов (это первый зам) так и говорил:

– Нуте-с, доктор Воронцов, приступим к беседе…

Хотя от привычного допроса эти беседы отличались лишь подчеркнутым дружелюбием, отменной вежливостью и наличием отсутствия бумаги на столе. Однако не сомневаюсь, что оное отсутствие с лихвой компенсировалось кучей микрофонов, понатыканных во все возможные щели. Чекистов хлебом не корми – дай чего-нибудь записать да послушать. Вон, наша Луиза, к примеру, шагу без диктофона не ступит.

Так вот, к милым этим беседам я относился едва ли не с большей ответственностью, чем к допросам в прокуратуре. И в первые два визита был предельно собран, насторожен и весьма взвешенно отвечал на каждый поставленный вопрос.

А сегодня я был рассеян и до того погружен в свои мысли, что порой отвечал невпопад. Так что ежели господин Мохов имел умысел меня на чем-то поймать, то наверняка преуспел в своих коварных намерениях.

Общались мы немногим более часа. Из-за своей великой задумчивости и подчеркнутой демократичности собеседника (большого, прошу помнить, человека по тутошним меркам!) я к концу беседы ненароком распоясался и спросил:

– Могу я задать вам два вопроса… возможно, касающихся закрытой информации?

– О как! – Мохов погладил свой гладко выбритый череп. – Интересно… Ну что ж – пользуйтесь случаем. Правда, не ручаюсь, что буду отвечать…

– Зачем на обмен ездили?

– На какой обмен? Кто ездил?

– Ну-у-у, господин полковник, что ж вы… Мы с вами битый час об этом обмене беседовали! Зачем ваши оперативники ездили на обмен?