Приказ самому себе

— Здравствуйте, Елизавета Серафимовна! Куда же вы теперь? Неужто в тринадцатую школу путь держите?

— Что вы, Владимир Демидович! Я уточнила по трудовой книжке… и, оказывается, тринадцатой, несчастливой, была как раз ваша школа. Прощайте, — и, гордо вскинув голову, вышла.

Идя к Жене, Зойка обязательно два-три раза покатается на лифте. Нравилось необычное ощущение: и страшно, и радостно одновременно. В такие минуты Зойка чувствует себя немножко Валентиной Терешковой, и каждый раз, когда лифт начинает стремительное движение вверх, ока чуть приседает и, как Гагарин, говорит: «По-е-хали!» Навстречу, как звездные миры, стремительно надвигаются один за другим ярко освещенные этажи. Мелькнут россыпью ярких ламп и исчезнут внизу. А корабль все летит, летит, раздвигая тьму ночи, прорываясь в неизведанное…

И вдруг — щелк! Последний толчок в пятки. С железным лязгом кабина замирает на седьмом этаже. Зойка вздыхает и выходит. Мигнув красным огоньком, кабина проваливается в бездну. Лишь медленно струящиеся канаты да бесшумно ползущие вверх броневые плиты противовесов говорят о том, что чудесный снаряд, вознесший ее сюда, еще в падении, еще в пути.

Зойка и сама, может, рискнула бы сейчас падать в бездну, но боялась надписи: «Перевозка груза вниз воспрещается!» И она козленком скачет вниз с кручи высотою в сто тридцать шесть ступенек. Все быстрей и быстрей, чтобы снова, нажав заветную кнопку, вознестись на гордую высоту.

Но сегодня Зойке некогда. Едва на пороге появился Женин дедушка, она резанула пулеметной очередью, в которой исчезли слоги, паузы и знаки препинания:

— Палстиндражедом!

— Что ты сказала? — он вопросительно приподнял брови.

— Палстиндражедом! — снова протарахтела Зойка.

— Девочка моя дорогая, — засмеялся Павел Устинович. — Я такого языка не изучал. Переведи, пожалуйста.

— Сказать медленно? — догадалась Зойка.

— Вот именно, — подтвердил он. — Уменьшить темп стрельбы.

— Я сказала: Павел Устинович, здравствуйте! Женя дома?

— Здравствуй! Женя в шахматном клубе. Но ты заходи. Мы с тобой партийку в шахматы сыграем. А там и он подойдет.

— Со мной неинтересно играть. Я понимаю, — вздохнула она.

— Что ты, Зоенька! Мне с тобой всегда интересно.

— Правда? Вот хорошо! — обрадовалась Зойка.

Они уселись за шахматный столик, но едва сделали по паре ходов, как Зойка не выдержала:

— Я ведь за чем пришла. Я посоветоваться пришла. А Женьки нет. А я ждать не могу. Можно я с вами посоветуюсь?

— Отчего же, Зоенька. Если ты мне доверяешь…

— Ой, Павел Устинович! Я вам так доверяю! Так доверяю! Вот послушайте, что у нас случилось. Елизавета Серафимовна ушла из школы. Совсем! Представляете?.. А я думаю…

Войдя, Женя увидел на доске следы едва начатой партии. А довольные друг другом дедушка и Зойка пили чай с вареньем.

— С алычевым? — завистливо спросил он. — И я с вами.

— Зоенька, простим невеже, который здороваться забывает?

— Простим. Но зато про наш разговор ничего не скажем.

— У тебя секрет и минуты не удержится! — усмехнулся Женя.

— И нет! Ты еще плохо меня знаешь! — гордо ответила Зойка.

Когда Лидия Николаевна после зимних каникул первый раз зашла в шестой «б», все уже стояли. По тому, как дружно и радостно ответили на ее приветствие, по возбужденным лицам, затаенным улыбкам, сразу поняла: они что-то затеяли.

— Садитесь, — сказала она. Но никто не сел. Лишь отвернулась к стене Сильва Орлова да хотел опуститься на скамью Сундуков. Но Ваня, напоминая уговор, легонько кольнул его пером. Валерка зашипел от негодования и снова выпрямился.

Что же вы стоите? Садитесь, — повторила учительница.

Но они, переглядываясь и улыбаясь, продолжали стоять.

— Ну чего там… Саша, говори, — раздался свистящий шепот.

— Лидия Николаевна! — решилась Саша. — Вы… нет. Мы… Класс просит: будьте нашим классным руководителем. Пожалуйста, а?

От неожиданности учительница даже сделала шаг назад. Зрачки за стеклами пенсне метнулись из стороны в стороны.

— Пожалуйста!.. Лидия Николаевна… Мы вас хотим. Мы будем вас слушаться… Вот увидите! — закричали со всех сторон. А кто-то тонким девчачьим голосом выкрикнул — Мы хорошие!

— Хорошие? — Лидия Николаевна улыбнулась. — Точно, как у Ильфа и Петрова, — и, посерьезнев, сказала: — Большое вам спасибо за доверие. Но это не просто. Осенью меня избрали секретарем партийной организации школы. А это очень серьезная работа. Мне нужно подумать, взвесить свои силы.

— Вы справитесь! — решительно поддернув очки, сказал Женя. — Мы вам хорошо помогать будем! Правда. Пусть ребята скажут.

— Будем! Будем! — закричал класс.

— Я верю вам. Но посоветоваться мне все равно нужно…

Все решилось на следующий день. Зойка всполошила класс:

— Ура-а-а! Алевтина Васильевна подписала! Лидия Николаевна уже наша классная!.. Я пошла за справкой. А у секретаря на столе приказ лежит. На машинке напечатанный…