Приказ самому себе

Без десяти десять Елизавета Серафимовна вошла в школу. Никого из ее класса не было. Она забеспокоилась. Выходила на крыльцо. Спрашивала швейцара. "Сговорились и не пришли! — кипела она от возмущения. — Ну, а что же староста и эта… Липкина? Как они могли поддаться!.." В половине одиннадцатого Елизавета Серафимовна пошла докладывать директору о новом ЧП…

Утром тридцать первого декабря ребята из шестого "б" долго топтались в вестибюле. Мальчишки баловались, гоняли по полу баночку из-под сапожного крема. Девочки сбились в кружок, обсуждали последние происшествия. Ждать надоело.

—Мы пошли в снежки играть! — заявил Ваня Савченко,

—Надо ждать Елизавету Серафимовну! — потребовала Сильва.

—А может, она до вечера не придет! А нам загорать, да?!

— И нам домой надо! — поддержали девочки. — Маме помогать. До Нового года сидеть, что ли?!

Сильва и Зойка стали у двери, загораживая всем дорогу.

— Зойка! — позвала Саша. — Идем со мной! А вы подождите, ребята. Мы быстро, — и они побежали в канцелярию.

— Вот и все ясно! — возвращаясь, весело крикнула Саша. — Зоя, бери семь девочек. Тряпки у нянечек. Панели мыть будете. Так? Давай, давай! Не задерживай!.. Мальчики! Вы — монтажники-высотники! Обмести потолки и стены. Натянуть ниточки. Повесить снежинки и шарики. Бригадиры — Сережа и Женя. Вперед!

—Вперед! — подхватили мальчишки и побежали за лестницами. Через пять минут все работали. Осталась одна Сильва.

—А ты чего ждешь? — спросила Саша.

—Так я же вот, — распахнув пальто, она показала красивое, с блестками, платье. — Я не думала панели мыть.

—Ну так иди снежинки делай!

—А на платье вата нацепляется…

—Тогда, знаешь что, — рассердилась Саша" — Иди-ка ты, Сильва, домой. Только девочек расхолаживаешь!

—Командирша какая нашлась! Ну и уйду!..

—Жень! Я заходила к Зинке. Никого нет. У вас работы еще много. Так вы поднажмите, а? А потом побежим Зинку искать.

—Ага, Саша. Монтажники не подведут…

—Через час Алевтина Васильевна подошла к "бэшникам". Девочки уже мыли руки. Мальчишки, сидя верхом на лестницах под самым потолком, развешивали последние "снежинки" и пели:

                                  А мы монтажники-высотники

                                  И с высоты вам шлем привет!

—Молодцы, — осмотрев все, похвалила директор. — И сделали хорошо, и, главное, работаете дружно. А кто у вас командир?

—Саша командир! — закричали сверху мальчишки.

—Иди сюда, — позвала директор. — Ты староста?

—Староста смылась! У нее платье заграничное! — засмеялись "монтажники". — Мы Сашу командиром выбрали.

—Спасибо, Саша. И вы все молодцы! Я очень довольна…

Спустя час в кабинет директора вошла Елизавета Серафимовна.

— У меня снова ЧП! — сказала она. — Весь мой класс не явился уборку. Но я дознаюсь, кто их подговорил…

— Эх, Елизавета Серафимовна, — вздохнула директор — О людях нужно думать лучше. А о маленьких людях — тем более… Вы ведь вчера сами перенесли уборку на восемь часов… Класс пришел вовремя и задание выполнил прекрасно. Я в приказе объявлю им благодарность. А отдельно — Саше Магакян. Отличный организатор…

Зиновий вышел из дому рано. Тянуло к друзьям. Но, вспомнив, что было вчера, он стороной миновал школу. Долго стоял, затерявшись в толпе, у громадной елки на Театральной площади. Бродил по заснеженному парку. Многие аттракционы убраны. А самолет тут. Опущенная вниз стрела противовеса вознесла его, и застыл самолет в зените вверх колесами. Теперь не опустится на землю до самой весны. Зиновий уходил все дальше от дома. Шел и думал об одном: как быть?.. Когда ноги в легких туфлях застывали, он заходил погреться в какой-нибудь магазин.

В четыре часа уже стемнело. Город показывал свое новогоднее убранство. Зиновий любовался маленькими нарядными елочками в витринах, мерцанием надписей, каскадами разноцветных огней. Мимо, обгоняя его, и навстречу спешили хозяйки с набитыми до отказа сумками, мужчины с оттопыренными карманами. Ребята, девчонки — смеялись, кидались снежками.

Все торопились. Только ему некуда было спешить. Идти домой? Но что он скажет маме? Чем порадует?.. И снова шагал по взбудораженному, веселому городу. Потом он заметил: людей поубавилось. К восьми стало еще меньше. А когда часы на Театральной площади показали десять, на улицах почти никого не осталось. Все уже там, у праздничных столов…

Зиновий представил маму. Одну в пустом доме. К горлу подкатил тугой комок. Он махнул рукой и заспешил по Нахичеванскому вниз. На углу Социалистической в ярком кругу света под фонарем приплясывала какая-то фигура. "Чудак! Чего топчется?" — подумал он. И тотчас человек кинулся к нему:

— Зинка! Чтоб ты пропал! Я себе все ноги обморозил. Куда ты задевался? — размахивая руками, кричал Женя.

— А ты чего тут?

— Чего-чего! — передразнила Саша, подбегая от Державинского. — По всему городу с утра, как дурачки, бегаем!

— Так вы меня, ребята?.. Новый год же…

— Ходит, оглобля… где-то… а ты тут волнуйся, как дура! — вытирая варежкой лицо и отворачиваясь, крикнула Саша.

— Ты плачешь? — растерянно спросил он.

— Нужен ты нам!.. Чтоб еще плакать! — выкрикнула она и бросила Зиновию в лицо пригоршню снега. — Бей его, Женька! Бей!