Приказ самому себе

Двадцать первого декабря подбросили записку, написанную печатными буквами. „Женя, не выходи из школы один. Тебя хотят побить“. Они вышли вместе.

— Видишь, наврали, — сказал Зиновий. — Никого и близко нет.

На другой день снова записка: „Тебя обязательно побьют. Возьми какую-нибудь палку обороняться“. И опять без подписи. И на третий день записка. Теперь друзья только посмеялись.

А двадцать четвертого декабря, придя пораньше, чтобы помочь приготовить приборы по физике, Зиновий, проходя мимо зала, услышал смех. Заглянул. В кругу мальчишек шестого „г“, спиной к двери, стоял Валерка и говорил:

— Чего я брехать буду? Она ему как жена. Шкилет у них с лета живет. Теща им жратву готовит. А Сашка штаны стирает…

Зиновий влетел в класс. Мальчишки шарахнулись в стороны.

— Ах ты, гад! — Зиновий рванул его за куртку. — Вот кто сплетни распускает!

Пришедшие в себя мальчишки схватили его за руки.

— Смывайся, Сундук! — крикнул заводила „гашников“ Толька Грач.

Зиновий вырвался и побежал. Увидев, что Углов настигает, Валерка пулей влетел в двери учительской. И тотчас оттуда вышла Елизавета Серафимовна:

— Ты что, Углов?! Уже в школе побоища устраиваешь!

— Вы знаете?.. Знаете, что он говорил?.. Да за это..

— За это ты пойдешь к директору.

— Никуда я не пойду!

— Нет, пойдешь!.. Если Сундуков виноват, я сама накажу…

— Уже наказали!.. В совет дружины выбрали!

— Да как ты смеешь!..

— Так! Я правду говорю! А вы… а вы! — он чувствовал, что расплачется. Побежал. И чуть не столкнулся с физиком. Владимир Демидович втащил его в лаборантскую и приказал:

— Молчи. Потом расскажешь. Ты так орал, что у меня слышно было, — большая теплая рука опустилась на вздрагивающее плечо. — Плачь, если невмоготу. Я тоже плакал… даже взрослым…

Когда Зиновий рассказал, он накапал в стакан лекарства:

— Пей. От нервов помогает. Сиди тут. Я запру. Не обижайся… Владимир Демидович вернулся, когда уже начались уроки:

— Домой пойдешь… Так надо. Директор приказала… Маму? Нет, Маму не вызывает… И чтоб никакой „самодеятельности“. Ты меня понял?.. Ну вот. Отдыхай, — и проводил до дверей школы.

После разговора с Владимиром Демидовичем Алевтина Васильевна хотела сразу вызвать Елизавету Серафимовну и Сундукова. Но из гороно сообщили, что товарищи из министерства сейчас будут в школе. Потом она была на сессии райсовета. И вернулась к концу занятий. Едва успела снять пальто, как в кабинет вбежала Елизавета Серафимовна:

— Он его чуть не убил! „Скорая помощь“ забрала. Какой ужас!

— Кто он? Выпейте воды и расскажите толком!

Елизавета Серафимовна, выпив залпом стакан воды, рассказала: полчаса назад Углов так избил Сундукова, что его в тяжелом состоянии увезли в больницу.

— Минутку! — директор обернулась к телефону — Неотложка? Говорит директор школы… К вам доставлен мальчик Валерий Сундуков? Да. В каком он состоянии?.. Понятно. Спасибо… Ну вот, — сказала она, положив трубку, — теперь уже ясней. Успокойтесь и вы. Ничего смертельного с ним не произошло…

— Но могло быть и смертельно! — перебила учительница.

— Вот об этом мы и должны сейчас по-го-во-рить! — отчеканила, по слогам директор. — Я очень тревожусь…

Зиновий не пошел домой. Солгать маме он не мог. А рассказать правду, значит, разволновать ее. Он спрятал портфель во дворе и пошел по городу, обходя людные улицы. В душе все кипело. Сундука, надо наказать! Но как?! Ведь он обещал Владимиру Демидовичу не допустить „самодеятельности“…

На площади Карла Маркса взглянул на часы. Ого! Уже полшестого. А Сашу с Женей нужно застать в школе. Зиновий чуть не бегом, заспешил по Первой Советской. Парк революции. Площадь. Еще быстрей!.. Вот и школа. Навстречу шли группы крикливых пятиклассников. Опоздал! Скорей за портфелем.

Он вбежал во двор. В темноте у гаража послышался крик. Зиновий подошел ближе и вдруг узнал гневный голос Женьки:

— Отдайте мои очки!.. Отдайте… Это подло!..

После пятого урока к Жене подошел незнакомый мальчишка:

— Женька. Тебя дружок зовет. Скорей.

Женя кинулся из раздевалки, но дорогу загородила Зойка:

— Не уходи! Сейчас это… тебя… ну, совет отряда будет.

— А я при чем? Пропусти, — отодвинул Зойку и вышел.

— Иди сюда! — услышал он крик из глубины двора.

Женя побежал на голос, одной рукой прижимая к боку портфель, а другой придерживая съезжающие очки.

— Зин! Где ты? — крикнул он.

— Здесь! — Чья-то рука скользнула по лицу и сорвала очки. Теперь Женя только слышал голоса мальчишек, но совсем не различал лиц.

— Ребята, отдайте очки! Что за глупые шутки? Где ты, Зинка?

— Сейчас увидишь, — сказал кто-то знакомым голосом. Его ударили по лицу, сбили шапку. Женя нагнулся, чтобы поднять. Его стукнули по спине. Толкнули с одной стороны, с другой…

— Что я вам сделал? — кричал Женя, — Я никого не трогаю.

— А кто Грача засыпал?.. Кто директору на него накапал?.. — Я не знаю никакого Грача! Я никому не капал!

— Скажешь еще, что к Алевтине не ходил?!

— Ходил, — признался Женя. — Так я просил, чтобы она написала ребятам направление на детскую техническую станцию… Да брешет он! Дайте ему по морде, чтоб не фискалил! — и на Женю вновь посыпались удары.