Приказ самому себе

Классные руководители сидели, как провинившиеся школьницы. В глаза директору не смотрел никто. А она продолжала:

— А как наступали?!.. Так только кислое молоко возят. Инвалиды какие-то, а не школьники!.. Стреляли — хуже некуда. Дошло до строевой песни — так и тут кто в лес, кто по дрова. Позор! Ну объясните мне: почему так? Я жду…

Учительницы молчали. И вдруг, как выстрел, щелкнуло сиденье. Вскочила классный руководитель пятого «г» Нина Владимировна, бывшая выпускница школы. Она преданными глазами глянула на директора и сказала, волнуясь:

— Алевтина Васильевна! Мы ведь очень старались!..

Алевтина Васильевна невольно улыбнулась. Правда. Они очень старались, но… снова предпоследнее место в районе…

Когда же, наконец, приедут ее ребята?! Как долго тянутся годы, когда так ждешь и так надеешься…

Давно тревожит Алевтину Васильевну вопрос: как направить буйную, взрывную энергию мальчишек по нужному руслу? И главное — кто это может сделать?..

Школа на хорошем счету в городе. Часто проводятся вечера, викторины, конференции. Работают исторические, литературные, драматические кружки. Но с каждым годом все меньше мальчишек принимает в них участие. И наоборот, все растет количество ЧП. Один за другим проходят педсоветы, совещания. Но дело от этого не улучшается…

Лет пять назад, вымотанная разбирательством очередных сюрпризов, Алевтина Васильевна пришла к своему старому учителю.

— Алечка! Вот умница! — радостно встретил ее Владимир Демидович. — Располагайся. Я сейчас.

Она осмотрелась. Все, как всегда. Везде чистота и порядок. На столике — свежие журналы и книги по педагогике, физике, математике с аккуратными пометками хозяина на полях. «Когда он все это успевает? — снова удивилась она. — Мне бы такую организованность и работоспособность!» В комнате ничего лишнего. На стене большой портрет молодой красивой женщины с роскошной русой косой, уложенной короной, с чистым выпуклым лбом. Портрет сначала кажется обыкновенным, но вглядись — и поневоле начнешь улыбаться. Взгляд женщины всюду следует за тобой, где бы ты ни находился. Что-то доброе, задорное, искристое излучают ее глаза, губы, все лицо. Какой же она была в жизни!

Это портрет жены Владимира Демидовича. Весной сорок третьего года фашисты сожгли ее в печи Бухенвальда… А он узнал об этом только в сорок пятом, вернувшись с фронта… Он писал письма, исколесил полстраны и разыскал-таки сына и дочь в детдоме на далеком Урале. Это помогло пережить горе. Не было ее, но была семья… Потом дети выросли и уехали далеко. Теперь у них свои дети. А Владимир Демидович остался один…

— Ну вот и я! — он появился в черном отутюженном костюме. Ворот рубашки сверкал белизной.

— Опять вы из-за меня переодевались! Зачем?

— Нет, Алечка! Гость — дело святое. А скоро и чай поспеет.

Угощать чаем — нерушимая традиция хозяина. Владимир Демидович очень любил этот напиток и знал в нем толк. Один из его многочисленных учеников, капитан дальнего плавания, привозил ему лучшие сорта чая из Индии, Китая, с Цейлона. Владимир Демидович смешивал их, по-своему заваривал — получался такой чудесный по вкусу и запаху коктейль, что не откажешься.

— Ну почему так с мальчишками? — пожаловалась она.

— Ты сама знаешь, Алечка, — он глянул на нее чистыми, не помутневшими за долгую жизнь глазами. — Причин много… Тут и Академии педагогических наук есть над чем призадуматься. Жизнь меняется, условия. А с ними — и люди, и дети их. Ты не обижайся на старика… Женщина-учитель всегда немножко квочка. Она любит своих цыплят. Но… — он метнул на нее озорной, какой-то мальчишеский взгляд, — но главный ее воспитательный принцип: «Ко-ко-ко! Не ходите далеко!» — и изобразил встревоженную курицу, распустившую крылья.

— А что?! Очень похоже! — рассмеялась Алевтина Васильевна.

— Но мир не умещается под квочкиным крылом. Вот и возникает противоречие, — продолжал он. — Цыплят тянет к голубой речке, к темному лесу. А квочке везде видится опасность… Наконец, им нужно учиться драться! А то заклюет соседский петушок-задира. Квочка-мама только прятаться научит. А защищаться — нет! Тут уж дело петушиное!..

— Но школа — не крыло наседки! — возразила она.

— Правильно, — улыбнулся он и тотчас всплеснул руками: — Заговорил-таки! Чай простыл. Я свеженького налью…

И только когда она выпила горячего, ароматного чая и отведала всего, Владимир Демидович вернулся к теме:

— Характер мальчишкам нужен мужской. Чтоб умел постоять за правду и за себя. Да и драться уметь — не последнее дело.

— Ну уж это, Владимир Демидович, вы, пожалуй, того…

— Нет, не «того», Алечка! На свете мы не одни… А в армии такой хлюпик — обуза. Да вспомни: каких жертв нам стоила война. Нужно было уметь драться. Насмерть. Ненавидеть врага насмерть. И, даже умирая, побеждать!..

— Да. Это ужасно. Как вспомню своих братьев Павлика и Алешу.

— Такие ребята были… — с горечью сказала она.