Приказано - спасти... (СИ)

Линии карты были плохо различимы под прикрывающим её желтоватым целлулоидом. Семен поднес лист ближе к лицу, придерживая другой рукой винтовку. Черточка грунтовки извивалась по зеленому пятну лесного массива, затем вырывалась на светлое пятно поля и упиралась в несколько маленьких квадратиков с неразборчивой надписью рядом. Чекунову не было необходимости вчитываться в мелкие буквы. Название деревеньки он запомнил еще, когда изучал карту в первый раз: Лисино. И голубую струйку реки возле нее: Сойра. Еще восточнее, жирной чертой тянулась железная дорога. Там должны были быть свои. Так было в тот, первый раз, и Семен надеялся что и теперь — ничего не изменилось.

Вот только тогда, они к деревне не подходили и близко, хотя и слышали отдаленный лай собак. Страх столкновения с немцами, гнал красноармейцев в самую лесную глухомань, заставлял пробираться через болота и топи. И эту реку, что кажется на карте такой маленькой и безобидной Чекунов тоже помнил: холодная, черная вода и хлипкий плотик, наскоро связанный ремнями и кусками телефонного провода. Яростная гребля вырубленными в лесу палками и ежесекундное ожидание выстрела с того берега, что остался за спиной.

Тягач подбросило на очередном ухабе, брызги грязной воды щедро плеснули на планшет, расплываясь мутными каплями на целлулоиде. Семен судорожно ухватился свободной рукой за соседа, стараясь не уронить винтовку и карту, больно стукнулся головой об край каски сидящего рядом. Выматерился в голос, поминая и дороги, и немцев, и погоду, которая никак не разродится так нужным сейчас дождем.

Не то чтобы ему хотелось мокнуть, под падающей с небес влагой. Нет. Промозглый осенний дождь, низкая облачность не даст свободно летать самолетам-разведчикам, загонит под крыши лишних фрицев, заставит патрули поглубже натянуть на головы капюшоны дождевиков. Что немцам хреново, то русским — шанс. Ведь другого пути, кроме как прорываться через Лисино Семен не видел.

И это беспокоило его все больше. Насколько ему помнилось, берега реки Сойры были низкими и топкими. А это означало, что пересечь ее вброд не удастся. Поэтому, вся надежда была на мост, обозначенный на карте возле деревни Лисино. Еще неизвестно, в каком состоянии он находится, ведь судя по дороге — ездили здесь нечасто, и, похоже, только на телегах. Но не это было главным. Семен знал, что немцы далеко не дураки, это противник серъезный и опасный. Недооценивать его — себе дороже.

Стоит командованию противника сложить два и два, и оно тут же сообразит, как будет двигаться группа. И, если немцы возьмутся за дело всерьез, то обязательно пришлют в деревню отряд, для охраны моста. Лисино находится на той стороне реки, и от него идет грунтовка в сторону шоссе. Что стоит немцам привезти сюда пару отделений и подогнать танк? Да, даже не танк, просто — пушку? Установить орудие на той стороне, взять под прицел мост — и все. С оставшимися силами, окруженцам уже не прорваться.

Надежда была на одно. Как знал из своего опыта Чекунов, у командования никогда не бывает лишних людей и техники. Пока немцы примут решение о перекрытии путей отхода, пока соберут людей и транспорт, пока те доберутся сюда по вязкой грунтовке. А, может, немецкие командиры вообще решат, что после боя на шоссе окруженцы рассеялись и выходят по-одиночке? И, просто не станут тратить силы на ловлю отдельных бойцов? Ведь, по их мнению, война уже почти закончилась победой Германии?

Сам себе, однако, Семен мог признаться, что такой исход почти невероятен. Слишком много шума наделали они при пересечении шоссе.

Рукавом шинели Чекунов протер карту от водяных брызг: если верить разноцветным линиям на бумаге, то грунтовка должна была сейчас начать уходить от реки, с тем чтобы, сделав крюк, обогнуть пойменную топь, и выйдя из леса на поле, прямой линией упереться в мост на краю деревни.

Привстав на сиденьи, Семен глянул вперед. Да, все правильно — сначала почти незаметно, а потом все круче, дорога стала забирать влево. Не торопясь, но и не мешкая, красноармеец застегнул клапан летного планшета и замотал ремешок вокруг сумки. Выждал еще некоторое время, пока тягач, вихляясь на узкой дорожке, тащил прицеп. Затем, протянул руку, и через маленькое окошко прорезанное в задней стенке рубки, потряс за плечо стрелка. Тот завозился на своем месте, пытаясь оглянуться назад. Поняв что сделать это не удастся, наполовину высунулся в верхний люк.

— Стой! — прокричал Семен, и для понятности скрестил руки. Стрелок моргнул покрасневшими глазами, кивнул и провалился обратно в люк. Спустя несколько мгновений "Комсомолец" замедлил ход и остановился. Преодолевая онемение в теле, Чекунов спрыгнул на хрусткую траву обочины и, морщась от уколов острых иголочек в застоявшихся мышцах, зашагал вокруг машины. Полы шинели тутже покрылись крепко вцепившимися в ткань сухими семенами какого-то болотного растения. Подойдя к лобовому листу тягача, Семен еще раз скрестил руки перед смотровым лючком водителя.

Двигатель послушно смолк. Над крышей рубки показалась голова Андрея.