Приказано влюбить (СИ)

Николай Степанович пожал могучими плечами.

 - Ты же слышала - опасность миновала. Сейчас заштопают, и...

 - Я не об этом, - выцедила Ленара. - Что будет с ним после завершения операции.

Настала очередь Котова хмуриться.

 - В смысле, "что будет"? - буркнул полковник. - Отправим домой. К родным.

 - К мёртвой матери и сестре, которая прячется от мужа-алкаша по подружкам? - Она поднялась, чтобы иметь возможность смотреть шефу прямо в глаза. Ростом её природа не обидела, а Котов, наоборот, был мужиком невысоким, кряжистым, точно старый дуб. - Да он же сопьётся через месяц. И вы, Николай Степанович, прекрасно это понимаете.

Шеф уставился так, будто на ней проступили узоры.

 - Ленара... - губы полковника скривились в мерзкой змеиной полуулыбке. - Ты ли это?

Сабитова стиснула зубы и набычилась.

 - Ты что, девочка, Экзюпери на досуге обчиталась? - хмыкнул Котов. - "Мы в ответе за тех, кого приручили", да [1]?

Ленара не стала отвечать.

 - Тихонов - твоё задание, - напомнил шеф, добавляя голосу гранитную твёрдость.

А вот тут уже не выдержала и выпалила:

 - Он живой человек!

 - Ах, вот оно что... - полковник медленно опустился на стул и вцепился в неё взглядом, точно бульдог в кость. - Ты влюбилась в него. Так ведь?

 - Нет, не так! - рыкнула Сабитова. - Просто хочу напомнить, Николай Степанович, что решение парня сотрудничать во многом зависит от меня.

Котов потемнел лицом, но от комментариев воздержался.

 - Если я не получу гарантий благополучия Тихонова в будущем, то хрен вам, а не логово Хазмата, - отрезала она.

 - Ты ставишь под угрозу свою карьеру в ФСБ, - спокойно сказал шеф, глядя на неё, как на умалишённую.

 - Возможно, - согласилась Ленара. - Но я готова рискнуть.

Она поднялась, чтобы выйти в коридор. Курить хотелось неимоверно.

 - Ты для него никто, Ленара, - бросил полковник ей в спину.

 - Ошибаетесь, Николай Степанович, - сказала она, обернувшись. - Я для него - всё.

1. Николай Степанович Котов вспоминает удивительную недетскую сказку французского лётчика и писателя Антуана де Сент-Экзюпери "Маленький принц". Именно там звучит афоризм "Мы в ответе за тех, кого приручили".

=30. Старший сержант Евгений Тихонов

Дуло упёрлось в лоб.

 - На колени!

Мир наполовину затянуло чёрным: левый глаз вообще не открывался. В ушах стоял звон.

 - На колени, сука!

Женя харкнул в бородатую морду, за что сразу получил прикладом.

На колени его поставили силой.

 - Паскуда. - Боевик сгрёб его за волосы, дёрнул, и лезвие кинжала коснулось горла. - Ответишь за всё, паскуда!

Отвечать было за что. Женя снял двух чехов плёткой [1], третьего забил насмерть кулаками, а четвёртого задушил...

Это война. Либо ты убиваешь, либо тебя убьют. Другого не дано.

Евгений прорывался из пылающего ущелья с двумя уцелевшими первогодками. Вывести удалось только одного: второй так и остался... там... с ребятами... Навсегда.

Накрыли их в роще. На склоне, у ручья.

Шестнадцать против двоих.

Именно тогда Женя подстрелил двух чехов из винтовки, а двух других отправил на тот свет голыми руками.

Евгений ушёл бы. Он бы смог. Один бы смог, но... Боевики взяли паренька, зелёного юнца-срочника, не видавшего толком ни войны, ни жизни...

Отмудохали их по самое не хочу. В лагерь уже в отключке приволокли. А теперь учинили суд.

 - Скотина! - нож впился в плоть. Ещё чуть-чуть и...

 - Оставь, Асхад. - Бас громыхнул, точно раскат грома, и Женю мгновенно отпустили.

Сквозь алое марево боли Евгений разглядел "спасителя".

Хазмат-Скотобой собственной персоной...

Плохи дела. Плохи...

Тихонов сглотнул. Слава Хазмата шагала впереди него и гремела по всему Кавказу. Да что там по Кавказу... Рожа этого типа даже на ВВС [2] засветилась: знаменитое отрезание головы на камеру увидел весь свет. А ещё Скотобой частенько рубил пленным пальцы, кисти рук, дробил колени, ослеплял и... кастрировал.

"Уж лучше умереть сразу и целиком", - мелькнула мысль.

Вторая мысль мелькнуть не успела: его схватили за грудки и рывком поставили на ноги.

Скотобой резко замахнулся, но Женя даже не дёрнулся. Не дрогнул. Не моргнул.

 - Смэлый, да? - Хазмат ухмыльнулся, и среди жёлтых зубов мелькнула пара золотых коронок. - Гордый?

Грязные пальцы крепко ухватили подбородок. Чеченский командир вынудил Женю посмотреть ему прямо в глаза и довольно заулыбался.

 - Проси отпустить, - сказал он. - На коленях проси. И в ноги мне поклонись. Теперь я тебе Бог.

Хазмат сорвал у него с шеи крестик и отшвырнул в сторону.

Ну вот и что тут скажешь, в такой-то ситуации?

 - Пшёл на х#й, - выплюнул Женя окровавленным ртом.

Один из боевиков тут же вскинул автомат, но Скотобой только рассмеялся. Хохотал он долго, громко и страшно, а потом приказал:

 - Сэйчас научу просить правильно. Хорошо запомнишь урок.

Он обернулся и подал своим шакалам какой-то знак. Женя не видел, какой именно, но на него тут же накинулось пятеро чеченов.

Скрутили. Нагнули. Расстегнули ремень. Спустили штаны.

Евгений с ужасом сообразил, что сейчас произойдёт. Забился в стальных объятиях. Заорал.

 - Нет! Нет!!! Не-е-е-ет!!!!