Приказчик без головы

– Господа присяжные! Хочу отметить факт: мой подзащитный не предполагал в понедельник застать у себя дома брата. Сидор навещал родственников только по воскресеньям, в свой выходной. То есть преступление, совершенное Антипом Муравкиным, не преднамеренное. Напротив! Это абсолютно случайное продолжение вчерашней драки. Той драки, подчеркну еще раз, в которой Антип Муравкин защищал целомудрие своей жены. Напомню вам, что согласно статьи 1471-й смертоубийство не вменяется в преступление, если защищалась честь женщины.

– Постой, Диди, постой! Ты хочешь добиться полного оправдания? – Сашенька на радостях присела на кровать.

Головная боль от неловких движений усилилась. Неужели мигрень?

– Нет! Что ты… Это невозможно! – развел руками Дмитрий Данилович.

– Почему?

– Потому что защищать целомудрие женщины в ее отсутствие невозможно! Вот если бы Антип застал брата за попыткой изнасилования…

– А ты скажи, что Маруся вернулась первой, Сидор к ней снова полез, и только приход мужа ее спас!

– Нет! Нет! Расценят как адвокатскую уловку! Эх… Если бы Муравкин не расчленял труп, если бы сразу привел Марусю в полицию и та бы повинилась…

Сашенька вспомнила доверчивое лицо Антипа и полные надежды глаза. Боже, она ведь пообещала вырвать Марусю из лап Осетрова! А Антип взамен согласился рассказать Диди правду.

– Дорогой! Тебе надо срочно переговорить с Муравкиным.

– Зачем?

Сашенька прикусила губу:

– Ну не знаю…

Что б такое придумать? Княгиня лихорадочно перебирала подходящие предлоги:

– Подбодрить, проинструктировать, узнать, как чувствует себя…

– Шура! Мне что, заняться нечем? Я и так из-за твоих фантазий вчерашний день потерял. А мне, между прочим, еще планы допросов составлять. Глянь, сколько обвинение свидетелей заявило! – Дмитрий Данилович сунул в руку жены листок. – И заключительную речь надо отрепетировать. Кстати, как она тебе?

Вот упрямец! Придется бить по больному.

– Ужасно!

– Ты серьезно? – Дмитрий Данилович побледнел. Сняв очки, нервно протер.

– Абсолютно! За твое непреднамеренное Антип сколько получит?

– От двенадцати до пятнадцати каторжных работ.

– А за преднамеренное сколько дают?

– Бессрочно! Статья 1451!

– В народе говорят: хрен редьки не слаще…

– Ну знаешь ли… Если двенадцать лет и пожизненное по-твоему – одно и то же…

– Диди, подумай! Пострадает безвинный!

– А что я могу сделать? Муравкины сами так решили. Хотя Марусю защищать было бы полегче – самооборона при попытке изнасилования. Думаю, можно было бы даже добиться оправдания. Ох, Господи… Все от безграмотности! Правы народники: народ надобно просвещать. В том числе и юридически…

Разговор наконец вырулили в нужное Сашеньке русло:

– Вот и сходи, просвети Антипа. Убеди, чтобы правду на суде сказал…

Надо, очень надо, чтобы Диди узнал о визите Осетрова.

– Да не поверит нам суд!

– Дорогой! Нельзя опускать руки. Надо пытаться, надо пробовать! Представь, Антип на суде отказывается от признания, заявляет, что оговорил себя…

– К подсудимому, в ходе следствия признавшему свою вину, а потом испугавшемуся ответственности, снисхождения никакого.

– А ты тут же предъявишь убийцу! Истинного убийцу! Очень будет эффектно. Все газеты…

– Где я тебе Марусю найду? Она, поди, в деревню свою сбежала…

– А кто говорит про Марусю? Я про истинного убийцу толкую…

– Что? Опять про Осетрова? – иронично усмехнулся Диди.

– Не опять, а снова…

– Эта, как ее… чуйка подсказывает?

– Вроде того! – рассмеялась княгиня.

– А она случайно не подсказывает тебе, что купец Осетров в день убийства из лавки не выходил? Нет? Тогда вот тебе, госпожа адвокат! Почитай показания его приказчиков.

Князь выхватил из кипы бумаг, лежавших на туалетном столике, нужный листочек и протянул Сашеньке. Она быстро пробежала его глазами и вернула, презрительно фыркнув:

– Ну и что? Приказчики зависимы от Осетрова, это всем понятно. Надо вызвать их в суд, допросить под присягой.

– Позволь напомнить: судят не Осетрова. Му-рав-ки-на!

– Позволь тоже напомнить – ты этого Муравкина защищаешь! Но даже навестить его в тюрьме не желаешь.

– Некогда. Надо речь готовить!

– В которой будешь умолять посадить безвинного человека на каторгу не на всю жизнь, а всего лишь на двенадцать лет!

– Пусть так…

– Я предлагаю сначала найти убийцу, а потом уже писать речь.

– Шурочка! У тебя мещанское, обывательское представление об адвокатах. Да-с! Мне лично все равно, кто убийца: Муравкин, Бородавкин или вообще Прыщев! Какая разница? Мы живем в цивилизованном обществе, и мне важно добиться для моего подзащитного минимально возможного наказания.

– Или оправдать!

– Или оправдать! Ты вот опять втянула меня в спор, недослушала, перебила, а я посоветоваться хотел. Это, – князь потряс листками в руках, – первый вариант речи. Но есть и второй. Убийство в драке! За такое, если помнишь, наказание смехотворно. От восьми до шестнадцати месяцев. Статья 1465-я! Улавливаешь?

– Угу!

– Я хочу переквалифицировать обвинение.

– А получится?

– Не знаю, – теперь уже князь пожал плечами. – Опять мешает отрезанная голова и попытка утопить труп, сиречь скрыть тело.