Приказчик без головы

– А бес ее знает! В загул снова пошла, должно. А все из-за вас, княгиня! Расстроили вы Матрену, вот за бутылку и схватилась. А пить ей ни в коем случае нельзя. Если вино в рот ейный попадает, пиши пропало. Запойная потому что! Ежели поболтать хотите, приходите, значит, дней через десять, аккурат вернется. Даже через пятнадцать, сперва травками буду отпаивать. А по правде, так лучше вообще не приходите! Вдруг опять Мотя расстроится… Эх-эх-эх, сам не рад, что связался!

– Не знали, что запойная?

– Знал! Да ведь тоска меня замучила. Тоска, старость и собственная никчемность. Когда я в силе был, зятья заискивали, за советом ходили, деньги канючили… Уважали, одним словом. А после пожара стесняться стали. Вот как бывает, княгиня. В приживалах пришлось у собственных дочерей жить. А с год назад в одиночку остался, благоверная моя померла от водянки. Даже поговорить стало не с кем, к столу меня давно уже не звали. Чахнуть стал, думал, зиму не переживу. И вдруг Мотя: помоги, мол!

– Козьма Сысоевич, – прервала ненужные ей воспоминания Сашенька. – Вчера, когда мы прощались, Матрена Ипатьевна револьвер достала…

– По пьяни всегда им размахивает. Он у ней с прежней жизни остался. Гулящим-то клиент всякий попадается: и поколотить могут, и не рассчитаться. Вот Мотя оружие и завела.

– Мотя сказала, что к убийце поедет, самосуд хотела учинить!

– К какому убийце?

– Пашкиному…

– Пьяный бред!

– А вдруг нет?

– Бред! Подумайте сами – Осетров ведь жив-здоров, на суде выступал. Значит, не поехала к нему Мотя!

– А вдруг наоборот случилось? Не она Осетрова, а он ее убил?

– Да кабак ей попался по дороге, там и пьет до сих пор…

– Сомневаюсь, у нее такая решимость была во взгляде! Надо в полицию заявить об исчезновении.

– Не надо! – Стариковская мягкость и обходительность внезапно исчезли. Телепнев сказал твердо, а для убедительности кулаком по столу хватил и повторил: – Не надо в полицию! Я уж по всей округе разнес, что Мотя в Вологду отправилась, товар продавать. Завсегда такую пулю пускаю, когда у ней запой. Не дай бог прознают! Что мужику простительно, то бабе – позор…

Сашенька удивилась. Репутация Дондрыкиной и без пьянства давно подмочена. Но возразить не успела. Козьма Сысоевич вывалил еще ворох аргументов против похода в полицию:

– А заодно решат, что Телепнев последний ум потерял. Не знает, где его Матрена! А я знаю: на Старопетергофском где-нибудь, в кабаке. Жива-здорова, пьет как лошадь. Точно, точно – лошадь! Ария же с ней, умнейшая животина. Если бы с Мотей что случилось, Ария бы сама домой пришла.

Какую-то фальшь чувствовала Сашенька в словах Телепнева. Старик что-то недоговаривал, что-то скрывал. И тут, откуда ни возьмись, закралась мыслишка: а вдруг Козьма Сысоевич и есть искомый убийца? Почему нет? Разорившийся после пожара купец неожиданно узнает, что его бывший поставщик готов прервать многолетнюю монополию Осетрова и продать партию товара Дондрыкиной. Та располагает средствами, но не умеет продавать. Зато умеет ее ухажер, Пашка Фо. Козьма Сысоевич его убивает, и Дондрыкина в отчаянии нанимает Телепнева старшим приказчиком. Вот только незадача: Сидор Муравкин, случайный свидетель Пашкиной гибели, хочет за свое молчание кругленькую сумму. Однако замолкает бесплатно, причем навсегда. Тело Сидора Телепнев топит в Малой Невке, а голову закапывает. И вновь незадача – гнилая веревка обрывается, безголовый Сидор всплывает. Но и эту досадную неприятность Телепнев оборачивает в свою пользу. Его посещает новая идея: подвести под подозрение главного своего конкурента, Осетрова. Он заходит к нему якобы поговорить и, пользуясь минутной отлучкой, прячет в шкапу голову Муравкина.

Уф! Сашенька восхитилась безукоризненностью собственной логики. На этот раз детали головоломки сошлись без изъянов. Вернее, почти без изъянов. Оставалось выяснить, заходил ли Телепнев к Осетрову в день обыска. Как бы это узнать? Спросить Прошку? А вдруг не Телепнев, вдруг Прошка убийца? Смерть старших приказчиков вознесла его на недостижимое для двадцатипятилетнего место, а устранив Осетрова, Прошка станет хозяином его лавки.

Нет, надо в полицию! Так, так, так… С Крутилиным сталкиваться нельзя, с Выговским тоже, значит, остается одна дорога – в полицейскую часть Петербургской стороны.

– Мне, пожалуй, пора, – Сашенька поднялась из-за стола.

– Может, еще чашечку? – предложил Телепнев с какой-то настороженностью и угрозой. Так, во всяком случае, показалось Сашеньке, которая попробовала ответить беззаботно:

– Нет, спасибочки…

– Я колбаски щас подрежу… – Козьма Сысоевич схватился за нож и стал кромсать кружок пахнущего чесноком деликатеса. – Хочу, знаете-с, быть уверенным, что переубедил. Что не побежите сломя голову в полицию.

Тут сомнения у Сашеньки исчезли окончательно. Он, Телепнев, – убийца! Только сможет ли Сашенька кому-нибудь рассказать о своей догадке? На пути к спасительной двери преступник с ножом. Что делать? Как остаться в живых? В доме никого – Аграфена, прислуга дондрыкинская, подав чай, на базар пошла.