Прикажите мне, принцесса

Дворец лишился главного бального зала, Верхнего и Нижнего, тронного, всех прилегающих галерей и коридоров, а также части зимнего сада — там только одинокое пятно на полу, изъеденный временем участок пыльной плитки, резко контрастировало с серебристо-серым мрамором покрытия. Странным образом граница разрушений прошла там, где коридоры сворачивали под прямым углом. Словно по ним несся магический поток, который разбился о стену, не в силах повернуть. 

После этой экспедиции все долго не могли успокоиться. Да еще странный запрет бывать в разрушенной части… Одним словом, делать вид, что все как обычно, оказалось для фрейлин выше их сил.

В конце концов королева Вистария решительно отложила в сторону пяльцы, вызвала служанку и приказала принести чаю с пирожными на всех десятерых фрейлин, которые коротали утро в Сиреневой гостиной. 

— Не нужно домыслов, лидинни, — заявила она, обводя притихших девушек взглядом поверх расписанной палевыми узорами синей чашки из тонкого фарфора. — Все, что касается дворца, его повреждений и лично ЛʼАррадона, вы можете обсудить со мной. Удовлетворите любопытство раз и навсегда.

Элейн насторожилась. Что задумала королева? Для чего ей нужен этот разговор? А она явно вызывала фрейлин на разговор. Или ей попросту надоели перешептывания?..

Некоторое время в гостиной стояла тишина. Такая, что слышно было, как хлопает плотная ткань штор при дуновении ветра. Потом ее нарушило тихое позвякивание чашек о блюдца и шорох бумаги, в которую были завернуты небольшие овальные пирожные.

И лишь спустя продолжительное время Аэлли Сарт, дочь герцога Сарта, решилась:

— А что произошло вчера? Вы знаете точно, ваше величество?

— Вы видели драку, Аэлли. Она произошла не просто так. У меня было такое чувство, что на наших уважаемых министров нашло помрачнение рассудка. Позже оказалось, что так оно и есть. Кто-то из них — изменник. Возможно, их целая группа. Похищение бумаг короля — дело рук этих изменников, появление той гнусной листовки, «Листка госпожи Вирузим» — тоже. Теперь, похоже, изменники научились влиять на разум остальных. Скорее всего, с помощью какого-то контрабандного зелья из Орталина. ЛʼАррадон противостоит всему этому, как может. Поэтому нужно выполнять все его распоряжения и не мешать ему. Вот и все, — произнесла Вистария, наливая себе еще чая.

Элейн вздохнула и украдкой облизала с пальцев вкусные крошки. Еще бы. Конечно, королева будет говорить то, что требуется. Не стоит ждать от нее правды. Лично запустить в оборот нужную версию событий — решение правильное и логичное, если бы не…

Если бы не то, что осталось в прошлом. Если бы не утро побега и гибель Софии, поражение в войне и унижение — все то, о чем Вистария словно забыла. 

Нейтин говорила, что брак бывшей королевы с Кервелином был необходим для сохранения мира. А для чего необходима такая вот собачья преданность?

И как можно увидеть родную мать в расчетливой королеве, подыгрывающей ЛʼАррадону? Супруга его благословенного величества Кервелина Четвертого, во всем поддерживающая мужа, живущая в праздности, наслаждающаяся благоденствием, любительница шитья и вышивания, поэзии Морского века и исторических романов… И больше ничего. Пустая оболочка, искусственно заполненная правильными увлечениями и нужными интересами. Что же стало с ее настоящей личностью? И существовала ли эта личность хоть когда-нибудь?

Все это выводило из равновесия. 

Когда дежурство закончилось, Элейн бросилась прочь из дворца, даже не оставшись на обед. Ее ждал Эреол. Пришло время делать второй выпуск «Листка госпожи Вирузим».

— ЛʼАррадон, скорее всего, уже позаботился о защите редакций, — мрачно заметила Элейн, перебирая тонкую кремовую бумагу писем. — Об этом ничего не говорят, но… Думаю, вадриты-ловушки уже охраняют каждый вход.

— Я в этом уверен, — сказал Эреол. — Но вчера после выхода вечернего выпуска я успел пройтись по городу, посмотреть и на реакцию людей, и кое на что еще. В Кадмаре есть много мест, где можно оставить листовки и не сомневаться, что их найдут и прочитают.

 — И нас поймают еще при раскладывании, — буркнула Элейн. Она наконец выбрала нужное письмо на сегодня. Хватит с горожан пока громких разоблачений, пора показать, с кем советовался Кервелин, заключая политический брак сына. С чего же начать текст? А если так: «Политика, политика… Ваша покорная слуга все же женщина и больше интересуется делами сердечными»?

— Насчет этого не беспокойся. Печатай лучше листок, и прогуляемся, — усмехнулся Эреол. 

Солнце уже повернуло к западу и заливало улицы насыщенным багрово-оранжевым светом. Кадмар пробуждался от послеобеденного ленивого полусна. По улицам проносились запряженные сливочно-желтыми миспардами повозки и кареты, тротуары были полны людей — рабочих, спешащих домой со смен, отправленной за покупками к ужину прислуги… Сотрудники торговых домов, обширно представленных в столице, покидали свои учреждения — вечером никаких встреч и сделок быть не могло. Только магазины и харчевни работали, пока не садилось солнце.