Приход ночи

Некоторое время ничего не происходило. Только пара-другая змеев соскользнули в реку, вынырнули с серебристыми пучками чего-то и подсунули их под себя —видимо, в укрытый там рот.

Все же один змей, более длинный, чем остальные, заскользил по земле к людям, вопросительно приподняв один тупой конец своего туловища и помахивая им из стороны в сторону. Бугор на середине начал вздуваться — сначала медленно, затем стремительно и лопнул пополам с довольно громким хлопком. Там между раздвинувшимися краями виднелись два визира, точные копии первых двух.

— Господи Боже ты мой! — ахнул Чаунс. — Просто чудо, верно?

Он торопливо шагнул вперед и протянул руку. Складки, в которых лежали визиры, вспучились, удлинились, превратились в подобие щупалец и потянулись навстречу ему.

Чаунс захохотал. Визиры Гамова! Точь-в-точь, как те два!..

— Чаунс, вы меня слышите? — кричал Смит. — Черт подери! Да опомнитесь же!

— Что? — пробормотал Чаунс, вдруг осознав, что Смит докрикивается до него уже больше минуты.

— Да поглядите же на цветы, Чаунс!

Цветки закрывались, как и на первой планете, а змеиные тела поднимались вертикально, балансируя на одном конце и раскачиваясь в прихотливом неровном ритме. Над розовой дымкой видны были только тупые концы.

— Тут уж вы не станете утверждать, что они закрываются из-за приближения ночи. День еще в разгаре.

— Разные планеты, разная флора. — Чаунс пожал плечами. — Пошли! Мы ведь получили тут только два визира. Их должно быть больше!

— Чаунс, пора возвращаться. — Смит встал как вкопанный и крепко ухватил Чаунса за воротник.

Чаунс негодующе повернул к нему побагровевшее лицо:

— Что вы делаете?

— Готовлюсь оглушить вас, если вы сейчас же не вернетесь со мной на корабль.

Чаунс на мгновение застыл в нерешительности, а потом дикое возбуждение в нем поугасло, сменилось апатичностью.

— Ладно, — кивнул он.

Они уже почти выбрались из звездного скопления, когда Смит сказал:

— Ну, как вы?

Чаунс сел на койку и запустил пятерню в волосы.

— Пожалуй, нормально. Во всяком случае, в голове у меня прояснилось. Долго я спал?

— Двенадцать часов.

— А вы?

— Вздремнул немного. — Смит демонстративно обернулся к приборам и что-то настроил, потом добавил неловко: — Вы знаете, что произошло на тех планетах?

— Не поделитесь со мной?

— На обеих планетах, — сказал Смит, — растения были одинаковые. Согласны?

— Безусловно.

— Каким-то образом их пересадили с одной планеты на другую. На обеих они растут одинаково хорошо. Но время от времени — для поддержания жизнедеятельности, думается мне, — должно происходить перекрестное опыление между двумя разновидностями. На Земле такое происходит постоянно.

— Перекрестное опыление?..

— И для его осуществления использовали нас. Мы высадились на одной планете, и нас засыпало пыльцой. Помните, как закрывались цветки? Видимо, после того как выбросили пыльцу, а мы из-за этого расчихались. Затем мы высадились на другой планете и стряхнули пыльцу с одежды. Возникнет новая гибридная разновидность. А мы были просто двумя двуногими пчелами, Чаунс, и исполняли свою обязанность, как опылители.

Чаунс улыбнулся:

— Не слишком завидная роль, если подумать.

— Черт, не в этом дело! Разве вы не видите опасности? Не понимаете, почему мы должны побыстрее добраться домой?

— Почему?

— Потому что организмы не адаптируются, если адаптироваться не к чему. А эти растения, очевидно, адаптировались к межпланетному перекрестному опылению. Нам даже заплатили, как платят пчелам — правда, не нектаром, а визирами Гамова.

— Ну и что?

— А то, что межпланетное опыление невозможно без помощи кого-то или чего-то. На этот раз роль опылителей досталась нам, но мы же первые люди, побывавшие в этом скоплении. Следовательно, прежде это делали какие-то другие существа, которые и пересадили растения с первой планеты на вторую. Значит, где-то в этом скоплении существует разумная раса, уже достигшая уровня космических полетов. И Земля должна об этом знать!

Чаунс медленно покачал головой. Смит нахмурился:

— Какие-нибудь нелогичности в ходе моих рассуждений?

Чаунс зажал голову в ладонях. Вид у него был глубоко

несчастный.

— Скажем, вы почти все упустили.

— Что же я упустил? — сердито спросил Смит.