Приход террафилов

В этом не было ничего удивительного: даже гений Леонардо расцвел, только когда он нашел богатых покровителей. Миссис Бэннинг-Кэннон стала для Тони тем же, чем были для великого мастера Медичи и Борджиа. Уединившись в мастерской, они бесконечно спорили о тульях, коронах, вуалях, пуговицах, бантах и лентах. По вечерам Тони работал над тем, чтобы воплотить эти фантазии в жизнь. Раньше никто не воспринимал его мастерство всерьез, и теперь он расцветал в лучах восторга, щедро рассыпаемых миссис Би-Кей. Там, где можно было ограничиться простой похвалой, она готова была петь оды. Это не могло не возыметь эффекта: в руках Тони кружева и ленты будто обретали новую жизнь.

Поддержка пришла и со стороны его верной музы и домработницы, донны Коко Коломбино, которая каждое утро вдохновляла мастера на свершения обильным завтраком. Затем он спешил в студию, где его уже ждала миссис Би-Кей, готовая к новой беседе о канотье, Федорах, клошах и котелках. Тони обращался к ней, как к энциклопедии, хранившей знания о самых странных и малоизвестных шляпниках. А миссис Би-Кей доставляло истинное удовольствие вспоминать об исторических персонажах вроде доктора Локка Сент-Джеймса, который изобрел тропический шлем, или Сумасшедшем шляпнике с Флинт-стрит. Казалось, она наконец встретила родственную душу и готова была поделиться всеми накопленными сокровищами. Любое произведение Тони она носила, как украшение – от тока до таблетки. Другая женщина давно бы уже прекратилась в посмешище из-за столь экстравагантного вкуса, но миссис Би-Кей всем своим видом давала понять: она из тех редких ценителей, кто еще помнит значение слова «искусство» в современном вульгарном мире. На дружеском матче между Туристами и Джентльменами она появилась в треуголке собственного дизайна и получила заслуженную долю любопытных взглядов. Большинство зрителей не отводили от нее глаз, пока не началась игра. После же многие были готовы делать ставки, наденет ли миссис Бэннинг-Кэннон на следующую игру котелок или тиару.

Виновница переполоха прекрасно знала об этих разговорах и чувствовала себя на высоте. Предыдущие разочарования были забыты. Теперь она задавала моду. В своих самых смелых мечтах миссис Би-Кей уже выводила Тони на межгалактическую дизайнерскую арену как мастера, способного превзойти даже Диану из Лон-Дона. Все дамы на борту охотно последовали ее примеру. Для Тони наступили счастливые времена.

Жаль, что радость, которую излучали пассажиры на борту «Гаргантюа», нельзя было перевести в чистую энергию и направить на окрестные планеты. Если бы это было возможно, каждая звезда и луна на их пути начала бы подпрыгивать от переполняющих ее эмоций. На борту корабля в этот момент было сконцентрировано столько счастья, что вся галактика, пожалуй, пустилась бы в пляс, получив хоть малую его долю.

Даже капитан «Гаргантюа», принадлежавший к расе полинурэйдов, величайших пессимистов в галактике, тихонько насвистывал себе под нос, проверяя показания приборов. Дроидам, отвечавшим за настройки автопилота, он попытался пересказать свежий анекдот, услышанный накануне за ужином, а самому себе заметил: «Вечер будет просто чудесным!» В конце концов они с первым помощником тоже поддались царившему на борту настроению и устроились пить чай прямо на мостике.

Доктор все реже вспоминал о загадках и опасностях, сопровождавших их всю дорогу до Миггеи. Как-то днем, удобно устроившись в мягком кресле, он поймал себя на мысли: «Похоже, все наши неприятности позади!»

Это моментально испортило ему настроение. У Доктора был богатый опыт, свидетельствовавший о том, что неприятности после таких заявлений обычно только начинаются.

Где-то на границе радиуса Шварцшильда в созвездии Стрельца медленно закипал идеальный шторм. Силы, поднимавшие огромные гравитационные волны в этой области пространства-времени, дремали здесь веками. Изменения, сотрясающие вселенную, привели их в движение. Теперь любому кораблю, рискнувшему подойти слишком близко, грозило гибельное цунами. Именно там вскоре и предстояло оказаться «Гаргантюа». Говорить о том, что лайнер обречен, не приходилось, но ничего не подозревавшие пассажиры должны были вот-вот испытать на себе мощь стихии.

Сигнал срочного вызова разбудил капитана Снарри посреди ночи. Выпрыгнув из-под одеяла, он надел форму и поспешил на мостик.

Там его уже поджидал первый помощник. Его фасеточные глаза тускло мерцали в свете мониторов.

– Покажите капитану карту!

Дроиды активировали голографические экраны.

– Впереди шторм, сэр. Волнение во всех квадрантах.

Капитан откашлялся. Они с первым помощником, инсектоидом Тр’рр, видели много штормов и знали тысячи способов их обойти. Снарри взял предложенный стакан воды и сделал глоток. Первым правилом в должностной инструкции капитана «Гаргантюа» значилось: «Ни при каких обстоятельствах не беспокоить пассажиров».