Приходи в полночь

– Нет нет! Ничего подобного. Я получилась похожей на беспризорного ребенка – напуганный, удивленный ребенок, скорчившийся внутри серого шерстяного свитера. Просто сердце разрывалось, правда. Он будто бы сфотографировал меня обнаженной – не физически, а духовно.

Она открыла сумочку, порылась в отделении на «молнии» и достала уменьшенную фотографию. Ли встала, чтобы взять ее у подошедшей к столу Полы.

– Я бы вас не узнала, – честно сказала Ли.

На модели не было косметики, а рыжие волосы были убраны от лица и свободно рассыпались по плечам. Пола выглядела лет на пятнадцать, и несчастное выражение ее лица брало за душу. Но то, что под свитером она была обнажена, придавало снимку эротический оттенок. Становилось интересно, что такое с ней, почему она дошла до такого состояния, и на ум приходили самые соблазнительные образы… раскованная сексуальная игра, вышедшая из под контроля, бурная ссора любовников. Или с ней плохо обращались?

– Он это умеет, – сказала Пола. – Он заставляет вас интересоваться, что случилось с женщинами на его фотографиях. Он заставляет вас чувствовать, будто вы их знаете, потому что вы как раз и знаете. Вы смотрите на собственные страхи, свои тайные желания. Свое собственное крушение.

Ли больше не колебалась насчет того, иметь ей с Полой Купер дело или нет. Она хотела получить ответы на несколько своих вопросов.

– Расскажите мне о той силе, которой, как вы говорите, он обладает.

Пола вернулась на свое место.

– Не знаю, как описать, но ее ощущаешь почти физически. Ник очень естественный, очень мужественный. У меня было много мужчин, но по части мужественности с ним не сравнится никто.

Она помедлила, словно Ли собиралась оспорить ее утверждение.

Ли этого не сделала.

– Эта сила, как он ею пользуется?

– Хотела бы я знать! Отлила бы себе в бутылочку. Ничего явного, но он умеет заставить вас чувствовать себя центром его мира, создается впечатление, что весь его мир целиком сосредоточен на вас. Только на вас. Он создает поле физической энергии – как земное притяжение. Я знаю только, что, если побыть рядом с ним достаточно долго, это засасывает. Я не могу вообразить женщину, которая сможет устоять перед ним, если он обратит на нее внимание.

Золотистая цепочка позвякивала в пальцах со сливово красными ногтями.

– В ваших устах это звучит так, будто он один из харизматических лидеров с тучей преданных последователей, – задумчиво произнесла Ли. – Вы имеете в виду такой тип людей, которые могут влиять на мысли, промывать мозги, чтобы окружающие выполняли их приказы?

– Да, что то в этом роде, только Ник делает это строго в области отношений между мужчиной и женщиной. Он сосредоточен на своих объектах. Я считаю, что пребывание с ним действует возбуждающе… и сильнее, чем алкоголь или наркотики, клянусь. К нему можно пристраститься. Я просто потеряла контроль.

– Как? Сексуально?

– Это только одна сторона. Но было и другое. То, как он берет на себя ответственность. Постепенно у меня выработался условный рефлекс на все, что с ним связано, даже на звук его голоса. Ему только нужно было заговорить со мной в своей сексуальной манере, и я включалась, страстно желая его, понимая, что готова умереть ради его прикосновения. Это одновременно был и рай, и ад. Он словно ввел меня в сексуальный транс, и я не могла из него выйти. – Вздрогнув, она помолчала. – Иногда это было ужасно.

– И как же вы выбрались? – спросила Ли. Пола, казалось, не слышала вопроса.

– Вы обратили внимание на его глаза?

– Конечно.

– Но вы заглянули в них по настоящему? Иногда их синева настолько холодна и прозрачна, что кажется, будто заглядываешь в бесконечность. Как тот фокус с зеркалами, когда ваше лицо повторяется бесконечное число раз. Оно отражается все дальше и дальше. Иногда мне казалось, что Ник и есть мой хрустальный шар. Я смотрела в его глаза и могла читать будущее.

Эта женщина была одержима, по ее же собственному признанию, но Ли не могла не вспомнить и свою реакцию на эти синие глаза, такие синие, что они казались раскаленными.

– Он же латино, вы знаете, – продолжала Пола. – Латино с голубыми глазами. Вы не находите это интересным?

– По моему, его мать была англичанкой.

– Да, она умерла, когда он был еще мальчиком. Тогда я его не знала, но, думаю, эта потеря должна была перевернуть его. Он таит в себе огромную печаль, доктор Раппапорт, и это она делает его таким жестким. Он может быть грубым. Он легко прибегает к грубости.

– Каким образом?

– Он знал мои тайны… и иногда обращал их против меня. Я боялась темноты, и он запер меня в жуткой темной комнате, пока я не начала умолять его выпустить меня. Потом я потеряла сознание у него в руках, а он клялся, что это случайность, что просто дверь захлопнулась.

– Это действительно было случайностью?