Приходи в полночь

Посмотри на меня. Ли. Посмотри мне в лицо и скажи, что не знаешь, что ты… со мной делаешь.

Что она с ним сделала? Что может сделать с таким мужчиной нескладная тринадцатилетняя девочка? Все, что она помнила, – это то, что он сделал с ней, как он поднял ее к своим губам. Все, что вставало перед ее мысленным взором, – это рисунок, который он нарисовал, это его рука, гладившая ее шею, его губы рядом с ее ухом, его шепот, его способность воспламенить ее разум теми жуткими вещами, которые он с ней проделал.

У нее задрожали ноги, капли пота начали стекать по шее. Тонкий серебристый поток струился, собираясь в озерцо между грудями, прежде чем устремиться ниже.

Отстраняя влажную ткань рубашки от тела, она поняла, что газеты говорили правду о Нике Монтере. Он был чародеем. Он был способен полностью подчинить женщину с помощью некоего сочетания чувственности и сексуальной власти. Он проделал это с ней.

Замерзнув, она внезапно содрогнулась всем телом. Кожа была влажной, ночная рубашка тоже. Увидев себя как бы со стороны, она в отчаянии застонала, и этот звук заставил ее рассмеяться. Что это на нее нашло? Вы только посмотрите!

Не раздумывая, она сняла рубашку, отшвырнула ее и потянулась за халатом. Уже беря его, Ли услышала какой то стук, как будто ветка ударилась в оконную раму. Она подняла голову, и увиденное заставило ее застыть в шоке. За окном стоял и смотрел на нее мужчина.

Не веря своим глазам, Ли схватила халат, чтобы прикрыться. Это была галлюцинация. Фантазия была настолько реальной, что сыграла дурную шутку с ее чувствами. Но когда мужчина подошел ближе и она поняла, кто это, ничто не смогло сдержать крика, который сорвался с ее губ:

– Доусон?!

* * *

– Я приду в себя через минуту.

Трясущаяся Ли сидела в гостиной, завернувшись в вязаный шерстяной плед, снятый с дивана. Она успела накинуть халат, прежде чем впустила Доусона через переднюю дверь, но дрожи унять не смогла. Он приехал, подумав, что она, может быть, еще не спит и они смогут поговорить. Ли понимала, что это нужно, но ее единственной целью сейчас было мягко убедить его уехать.

– Ну как ты придешь в себя через минуту? – спрашивал стоявший в другом конце комнаты Доусон, снимая с себя белый шерстяной шарф и протягивая ей. Он был в смокинге, надетом по случаю какого то официального мероприятия. – Ты в испарине, глаза лихорадочно блестят, а если подойти поближе, то, наверное, будет слышно, как у тебя стучат зубы.

Значит ли это, что он считает ее больной? Что он не видел, чем она занималась? Ура!

– Не подходи близко, – предостерегла она. – Я не хочу, чтобы ты подцепил от меня какую нибудь инфекцию.

– Может, отвезти тебя в больницу?

– Там мне порекомендуют принять аспирин и лечь в постель, и именно это мне и нужно. – Она поежилась, поплотнее заворачиваясь в плед. – Сделаешь мне свой знаменитый горячий пунш, а, Доусон? Он и горячая ванна поставят меня на ноги.

Когда он повернулся к бару, измученная Ли с облегчением вытянулась на диване, понимая, что избавилась от Доусона. И проделала это она уже не в первый раз.

* * *

Ник Монтера стоял на грани совершения поступка, который либо спасет, либо погубит его. Глядя сквозь частично занавешенные окна своей студии на представителей средств массовой информации, взявших его дом в три кольца и разбивших палаточный лагерь на принадлежавшей ему земле, он вдруг подумал о цирке. Внезапно он понял, почему животные в шапито ходят по клетке и злобно глядят на зевак равнодушным, но таящим смертельную угрозу взглядом. Еще он понял, почему они вдруг бесятся и нападают на служителей.

Что то теплое ткнулось в его голую голень. Он посмотрел вниз и увидел Мэрилин, трущуюся о его ногу. Она резко мяукнула, и по слегка раздраженному оттенку этого горлового звука Ник понял, что она голодна. Несмотря на все его попытки извиниться, домоправительница не приходила к нему с того самого дня, когда он грубо вытолкал ее из студии. А без стабилизирующего присутствия Эстелы все очень быстро разладилось. Ник даже забывал поесть.

– Ты мешаешь моей самоубийственной миссии, – сказал он кошке, подхватывая ее и направляясь на кухню. – Но что поделать, сначала самое важное.

Он посадил Мэрилин на стойку и пошел поискать для нее какой нибудь еды, стряхивая с черной футболки и шортов ее шерсть. Он выдвигал ящики и открывал дверцы буфетов. И где Эстела прячет кошачий корм? В холодильнике притаились куриные крылышки, но Ник засомневался, что его избалованная питомица снизойдет до жареной курицы из закусочной.

Когти Мэрилин клацнули по керамическим плиткам – она готовилась к принятию пищи.

Минуту спустя, отделив мясо от костей, Ник поставил на стойку перед кошкой тарелку с нежными белыми кусочками курятины. Мэрилин набросилась на них с жадностью, но в то же время грациозно, напомнив ему, что кошки – животные непростые.