Приходи в полночь

– Доктор Раппапорт, сколько часов вы потратили на оценку подсудимого?

Ли пожала плечами:

– Точно не знаю. Я хотела сделать эту работу. Я сообщала в офис прокурора, что не возьмусь за это дело, если у меня не будет столько времени, сколько нужно для подобной оценки. В конце концов, на карту поставлена жизнь человека.

Санчес кивнула:

– Да, это верно. И это очень вас тревожит, не так ли, доктор Раппапорт? Тот факт, что на карту поставлена жизнь Ника Монтеры?

И снова Ли вспыхнула:

– Разумеется, тревожит. Как профессионал и дипломированный психиатр, я очень серьезно подхожу к ответственности, которую налагает оценка психического состояния клиента, не важно, что это за клиент. Если на карту поставлена жизнь, я не остановлюсь ни перед чем, чтобы узнать правду. Я бы не стала свидетельницей, если бы приложила все усилия, чтобы разобраться с мистером Монтерой. Поэтому я и отказалась от дела, советник.

Ник нашел ее негодование абсолютно убедительным. Однако, судя по всему, заместитель окружного прокурора готовилась открыть огонь.

– Все это очень хорошо, доктор. Очень впечатляет, но мне любопытно узнать, насколько усердны вы были как эксперт. Я так поняла, что вы совершили несколько поездок домой к мистеру Монтере, не так ли?

– Его дом – это еще и его студия. Да, я ездила туда оценить его фотографии и рабочие привычки.

– Сколько раз?

– Два или три.

– Вопреки совету окружного прокурора?

– Я посчитала это необходимым…

Санчес оборвала Ли, настаивая на точном ответе на вопрос, и когда Ли наконец признала, что сделала это вопреки совету окружного прокурора, Санчес перешла к добиванию жертвы. Она рассказала о нежелании Ли тестировать подсудимого даже после настойчивых просьб, о ее внезапном отказе от дела. И закончила настоящей бомбой:

– Доктор Раппапорт, вы признавались своей помощнице, что находите Ника Монтеру очень привлекательным? Вы говорили, что боитесь эмоционально привязаться к нему?

– Нет! Не такими словами, я…

– Протестую! – закричал Саттерфилд. – Наводящие вопросы свидетелю!

– Отклоняется. – Судья повернулась к Ли: – Свидетельница должна ответить на вопрос.

И пока Ли пыталась подобрать слова, Ник с трудом подавил сильнейшее желание прийти ей на помощь. Потрясенное выражение ее лица подсказало ему, что Ли кто то предал, и он очень сомневался, чтобы это была ее помощница Нэнси. Наверное, ее жених каким то образом дал своим людям такую информацию – и разрешение ее использовать. Доусон Рид, вне всякого сомнения, отчаянно хотел выиграть это дело, если пошел даже на унижение Ли.

– Доктор, – продолжала заместитель окружного прокурора, – помните, что вы принесли присягу, поклялись говорить правду. Вы можете честно сказать, что единственной причиной, по которой вы отказались от дела, была ваша неуверенность в вине подсудимого? Или потому, что вы эмоционально привязались к Нику Монтере за время тестирования?

Ли явно переживала жестокую внутреннюю борьбу. Она была выбита из седла, но собирала силы для ответа. Наблюдая за ней, Ник испытывал все муки ада. С одной стороны, он никогда так не хотел услышать признание женщины в ее чувствах. С другой – этим она могла легко уничтожить их обоих.

– Это зависит от того, какой смысл вы вкладываете в слова «эмоционально привязалась», – сказала Ли. – Я привязалась к мистеру Монтере не больше, чем к любому своему клиенту, с которым работала бы столь же напряженно. Вам становится небезразлична судьба человека.

Небольшая ложь ради самосохранения, подумал Ник. Он по крайней мере надеялся, что она ни к одному из своих пациентов не привязывалась так, как к нему.

– «Становится небезразлична»? – подчеркнула ее слова Санчес. – Интересная формулировка, доктор. Я воспользуюсь ею, если вы не возражаете. Если вам настолько «небезразличен» Ник Монтера, вы действительно считаете себя способной объективно его оценить? Возможно, все сказанное вами здесь – следствие влияния ваших чувств к нему?

– Нет! – горячо возразила Ли. – Моя оценка основана на многих часах бесед и тестирования, а не на моих чувствах…

– Спасибо, доктор Раппапорт.

Обвинитель попыталась прервать ее, но Ли резко повернулась к судье:

– Ваша честь, разрешите мне продолжить? Под сомнение поставлена не только моя надежность как свидетеля, но и моя профессиональная репутация.

– Ваша честь…

Судья подняла руку, заставляя обвинителя замолчать.

– Продолжайте, доктор Раппапорт, – сказала она. Совершенно бесстрастная, Ли повернулась к залу:

– Работа всей моей жизни, вместе с доктором Джонсоном, была посвящена тому, чтобы сделать психологические оценки более научными и надежными. В настоящее время я пишу книгу о своем тесте, чтобы сделать его доступным для личного пользования. Более того, я дипломированный психиатр. Я провела бесчисленные часы, учась, как быть одновременно объективной и внимательной. Я знаю, как отделить свои чувства от клинического мнения. И я делаю это в своей работе каждый день.