Приходите в мой дом. Разговоры по душам о России, о вере, о любви. Золотые хиты

Ты и, вправду, меня приучила к потерям,
К этой лунной тоске, к скорпионьему жалу.
Мы летящие дни полнолуньями мерим,
И реальность уходит вдаль мало-помалу.

Ты и вправду пришла из глубинных мистерий

Со страстями других полудиких веков.
Перед нами давно закрываются двери
Лучезарных покоев и вышних миров.
Я с тобой из созвездья ковша выпиваю
Эту липкую влагу предутренних снов,
Я тебя наяву безвозвратно теряю
Среди вечной любви, среди страшных грехов.
Так прощай, возвращайся к той дикой свободе,
К первобытным клыкам, к глинобитным богам.
Но, надеюсь, душа на последнем излете,
Как подбитая птица, залетит в Божий храм.

* * *

Я не только свидетель — я исполнитель,
Соучастник безумного времени.
Я не сеятель, не мыслитель,
Нет названия мне и имени.

И поскольку всего лишь долька

Миллиардная я — и только,
Ты про меня позабудь.
Про кириллицу, вязь,
Про связь
Рифмы и души,
Про суть слов —
Пусть они умирают в тиши,
Как рыба в сети стихов.
Забывать, сжигать
Да закапывать
Останки всего
Пропащего Благоразумно.
И неумно
Хранить в памяти и в душе
То, что отжило уже.
А стихи да слова — тоже всего лишь обманка.
Дешевая картонка-дурилка.
И как ни жалко,
Все новое становится старым,
Да в дым и в глину уходит —
Подмечено тонко в Библии.
И только там душа находит
Ключ к небесным словам.
Но бликующую пустоту да словесный хлам
Увидит там Хам.
Не чувствуя чистоту Создателя,
Любящего
И зовущего,
Покаяния ждущего.
А кто остается для совести глух —
Тому не нужен Отец, Сын и Дух —
Не он ли есть образ предателя?
И потому,
Он Богу не очень послушен.
Как говорится: ни сердцу, ни уму —
Не ведает, кому служит.
Не знает, где сесть —
Вокруг добра и зла мухою кружит,
Никак не поймет,
Где Вано, а где мед,
Что схватит — то и жует.
Набьет живот,
А о душе
Не тужит уже.

А я, наоборот,

Размышляю о слове не в меру витиевато.
А как надо —
Не знаю. Как умею,
Так выдаю
Скользящую рифму свою,
В семь колец свитую, как змею,
Умудренную опытом,
Битую копытом Бесовским,
И, наконец, по понятиям мирским,
Забытую всем скопом людским.
Адресую избранным, любимым, дорогим
Строки свои
С размышлениями о жизни, о Боге.
Они порой жёстки, да не глубоки,
Как дни мои.
И никому я истин не открою новых:
За спиной сорок восемь апрелей,
Из них я, как Марк Аврелий,
Наедине с собой записывал тридцать неполных.
Но выхлоп — полупустой.
И хочется извиниться
За стиль юродивый свой, Д
а повиниться перед толпой
И просить нижайше
Лишь о душе моей помолиться
В храме ближайшем
За здоровье, коль буду живой,
А коль не — за упокой.

* * *