Приходите в мой дом. Разговоры по душам о России, о вере, о любви. Золотые хиты

Волга-матушка разлилась вовсю,
Во всю ширь свою необъятную.
Я не ем, не пью, я ночей не сплю —
Думу думаю непонятную.

В голове моей мысли разные —

Вот опять весна запоздалая,
Облака летят мутно-грязные,
И плывет за край вода талая.

От Казани до Рязани,

До Ростова-на-Дону,
Все как будто бы в тумане,
Все как будто бы в дыму.

Сколь намешано в Волге разных рек,

Сколько радости, сколько черных бед!
Разольется мать, как растает снег,
Нет начала ей, да и края нет.

Я к реке пойду, на обрыв взойду,

Что почудится, что увидится,
На мою любовь, на мою беду
Что аукнется, что окликнется.

Эх, Россия-мать несусветная!

Ты — душа моя и весенний цвет,
Ты богатая, ты и бедная,
Очень нежная, и грубее нет.

От Казани до Рязани,

До Ростова-на-Дону,
Все как будто бы в тумане,
Все как будто бы в дыму.

Ах, весна, в душе заноза,

Сердце стонет и поет.
На столе завяла роза,
Под окном сирень цветет.

Эх, не грех!

Отсвистели пули этим жарким летом,
Не задела сердце ни одна из них.
Я не верю, братцы, никаким приметам,
Видно, эти пули-дуры были для других.

Отрыдали клены желтыми слезами,

На поминках осень плакала не раз.
Мы на смерть ходили с голыми руками,
Только вера да удача выручали нас.

Все зима покрыла белыми бинтами,

Отпевала вьюга близких и друзей,
Смерть ходила часто по свету за нами,
А душе хотелось песен, да повеселей.

Отчего весною бьют в десятку пули?

Но цветет багульник всем смертям назло.
Сердце — нараспашку, а душа — в загуле,
Знать, весною да с любовью помирать легко.

Эх, не грех душе еще пожить,

Полетать, погоревать да горькую попить…

Сирень

Что-то грустно мне сегодня,
На душе печаль-тоска,
Ночью снилась Преисподняя
Да сосновая доска.

Снились гвозди, крест дубовый,

Лужи, грязь, осенний день,
Ты с какой-то девкой новой,
А в руках ее — сирень.

Все как будто бы по правде,

Все как будто наяву,
«Крышку, — ты сказал, — поправьте,
Крест кладите на траву».

Ни испуга, ни слезинки,

На лице чужая тень.
Осень — были бы гвоздики,
А в руках ее — сирень.

Вот уж крышку забивают,

Опускают в никуда,
Мою душу разрывают
Осень, грязь, сирень, беда.

Я кричу, но крика нету —

Что за блажь, за дребедень?!
Вижу только девку эту,
А в руках ее — сирень.

Мне б проснуться, помолиться,

Поглядеть в глаза икон.
Слишком вещий сон мне снится.
Может, то вообще не сон?

А потом, уже спросонья,

Ты сказал мне: «Верь — не верь,
Вроде осень, а у Соньки
Расцвела в саду сирень».

Атаман