Приходите за счастьем вчера (СИ)

Пешки ушли с доски, нужные подразделения потрёпанной корпорации легко влились в проект «Cleanrine», упрочив её положение на рынке, а Майклсон уехал вместе с женой и детьми, всплывая время от времени то в Африке, то в Азии, пока, наконец, не обосновался в Гонконге и Индонезии. Его младшие братья успешно занялись своими личными делами – Николаус архитектурой, а младший сначала окончательно ушёл в нелегальный бизнес поставок оружия, а потом подмял под себя тендеры на мусороперерабатывающие сооружения. И кроме последнего, к которому он относился с опаской в силу репутации садиста, семейство перестало интересовать Джеймса. Азиатский рынок был хотя и бурно развивающимся, но это был рынок подделок и копий, и, хотя периодически Китай демонстрировал потуги создать что-то своё по части архитектуры предприятий, но не мог рассчитывать на большее, чем сотрудничество с основными европейскими игроками при огромной доли исключительно американского капитала. Убедившись, что никто не собирается претендовать на его голову, Рейнолдс выпустил, по его мнению, распотрошённого врага из виду, ещё и потому, что подспудно не хотел ничего о нём знать из-за женщины – всё же Джеймс не мог спокойно принять, что пусть Кетрин и оказалась дура, но предпочла ему своего никчемного муженька.

Каково же было изумление сенатора, когда, спустя несколько лет, он узнал, что Элайджа сумел как-то договориться с чиновниками и получить зелёный свет на разработки проектов в области архитектуры предприятий – аналогов основных сознанных на Западе, но опирающихся на отраслевую и геополитическую специфику азиатского региона с частично командной экономикой и вместе с тем более глубоко проработанных, и инвестиционно-привлекательных для западных компаний, чем местечковые. Из-за засекреченности разработок, это оказалась полной неожиданностью для остальных игроков, и когда компания Элайджи вышла на открытый рынок спустя шесть лет, это было уже не дитя, которое можно было легко уничтожить, а игрок с достаточной историей внедрения, быстро захватывающий свою нишу. И хотя рынки были разные, рано или поздно «Cleanrine» и «Dalet» должны были схлестнуться, но время шло, и Джеймс не чувствовал агрессии с этой части рынка, пока три месяца назад не узнал о том, что прошла презентация, и новый продукт «Dalet» включал абсолютно все разработки «Cleanrine», которые готовились представить спустя пару недель и вместе с ними свои личные. Когда-то он перевел целые отделы сотрудников «InterStructure», и как оказалось, вместе с лично преданными Майклсону крысами. Теперь «Cleanrine» было практически нечего предложить, и если на «Dalet» играло не только время, но и ажиотаж интереса к продукту, на который поставили наиболее быстро развивающиеся экономики мира, то «Cleanrine» нужно было выдержать схватку с остальными игроками за место под солнцем. Всё вместе уже делало успех невозможным.

А Кетрин… Оказывается, Кетрин не пропала и не сломалась. Ему либо соврали на её счёт, либо она сама сумела в корне переломить ситуацию, но, столкнувшись с ними спустя шесть лет после поражения Майклсона на каком-то благотворительном обеде, он нашёл её излучающей то, чего не даёт женщине даже богатство и карьерный успех – удовлетворённость. Как и раньше одетая более затейливо, чем принято для людей высокого положения, она выглядела вкусной. Чувствуя выделение слюны при виде её здорового румянца и исходящей от её фигуры энергии, сенатор понял, что, даже если он только придумал свою любовь к ней, притягательной для него она оставалась всегда. Майклсон возился с бархоткой на шее жены и из-за по-прежнему длинной гривы её черных локонов, переброшенных вперед, не заметил старого знакомого, Кетрин, разумеется, узнала, но придала фигуре то же значение, что и пустому месту.

После той встречи Рейнолдс пробил информацию – хотя сама идея не принадлежала Катерине, а её сестре и невестке, именно Кетрин была движущей силой, оказалась достаточна известна в тихоокеанском регионе, а в Индонезии, где они с Майклсоном имели дом, и вовсе считалась местной достопримечательностью несмотря на специфичность и жёсткость натуры, несоответствующую ленивому и размеренному укладу жизни этой страны. А может, наоборот, благодаря ей. И снова он постарался забыть, раз всё к тому времени перегорело.