Прихоть мажора (СИ)

— Ты меня слышишь вообще, эй? — вернул меня в реальность недовольный тон брюнетки. — Или я с пустотой говорю?

Я перевела на девицу нахмуренный взгляд. Только скандала мне в первый рабочий день не хватало. Впрочем, в первый и последний, какая теперь разница.

— Я все слышу. Два «Беллини», щека тунца блюфин, брускетта с розовой сальсой, чивас и «Блэк Ангус».

— Какой еще блэк ангус? Я не заказывала этого. Овца криворукая!

— Ксю, остынь, — лениво пресек ее блондин, тот самый Натан с фото из инсты. — Хорош рычать уже.

— Но она реально тупая! Понаберут быдло в приличное заведение.

Ну, знаете ли…

Да, я никогда не жила в роскоши, и тряпок у меня таких нет и не будет, но чтобы обращаться со мной ТАК…

— Может, вы пельмени закажете? Наши фирменные.

— Не поняла…

— Судя по вашим губам, вы их любите.

Натан громко заржал, прыснув на стол напитком. Не прекращая угорать, вытер рот рукавом. Артур тоже криво улыбнулся и только сейчас соизволил оторваться от телефона и поднять на меня ленивый взгляд. Прищурился. И только потом в его глазах блеснуло узнавание.

— Я не поняла, ты совсем берега попутала, овца? — вспыхнула, судя по всему, Ксения. — Я сейчас хозяину вашему наберу, он тебя нагнет, мало не покажется. Полы тут вылизывать будешь.

— Ксю, без обид, но свисток у тебя реал перебор.

— Урод! — она пихнула ржущего Натана локтем и полезла в клатч за айфоном. — Ща-ас, подожди, был у меня его номер.

Мне было все равно, что там щебечет эта нервная гусыня, я смотрела только на Вишневского.

— Телефон убери, — негромко, но уверенно произнес он, адресуя слова «Ксю», но глядя при этом на меня.

— С какого это хрена? — завизжала брюнетка. — Она меня оскорбила!

— Сначала за своим языком научись следить. Убирай, — и перевел на нее не терпящий возражений взгляд.

Губастая помялась, поматерилась под нос, но телефон все-таки в сумку бросила.

— Неси заказ. И воду без газа туда доложи, — Вишневский кивнул на мой планшет и снова откинулся на спинку кресла. Оживил экран телефона. Как будто и не было вот этого всего. Хотя для него, может, и не произошло ничего сверх, но я же сделала для себя некие выводы.

Как он ее на место поставил? Не меня — ее!

На кухню я буквально летела, не потрудившись даже глупую улыбку с лица стереть. Было невыносимо, просто чертовски приятно. И вроде бы ситуация произошла так себе — меня оскорбили, но оскорбленной я себя больше не чувствовала. Ну что поделать, если у человека ума и такта нет? Своего же не дашь.

Набрав на поднос то, что можно было отнести прямо сейчас, а именно напитки, я, лавируя между людьми, в прямом смысле пробиралась обратно к столу. Мне было плевать, что я снова увижу ту хамку, все равно. Главное, что там Артур, и он на моей стороне, теперь я это знала.

В воздухе и до этого висело сизое марево от кальянов со второго этажа, но теперь дышать стало совсем невыносимо, даже слезы на глаза навернулись. А у меня тушь на ресницах, хороша же я буду!

Стараясь удержать поднос в одной руке, попыталась аккуратно поднять другую и убрать из уголков глаз влагу. Конечно, все содержимое подноса сразу же поехало набок и с грохотом рухнуло на пол. Я ожидала выволочки от администратора, смешков или издевательств со стороны посетителей, но точно не того, что произошло дальше…

Глава 4

Аглая

— Это же газ! Дотропил! — прокричал кто-то, и началось такое… Шум, крики, суета. Все резко повскакали со своих мест и, прикрывая лица чем попало, ринулись к выходу.

Началась настоящая паника.

Я понятия не имела, что это за газ такой, но, видимо, именно из-за него так невозможно зачесалось в горле и заслезились глаза.

Это что? Какое-то нападение?

Хулиганство?

Террористы?

Что?!

Прижалась спиной к колонне и, приподняв подол рабочего фартука, вытерла залитое слезами лицо. На секунду зрение ко мне вернулось, и я увидела, как толкнули симпатичную девушку в черном платье, и та полетела навзничь на пол. А еще увидела высокого мужчину то ли в военной форме, то ли в форме омоновца, надвигающегося прямо на нее[2]. А после вырубили свет…

Стало по-настоящему страшно. Лишиться зрения в месте, где совсем не ориентируешься — это настоящая катастрофа. Кругом творилась настоящая вакханалия из нецензурной ругани, женских визгов и звуков падающей мебели.

Меня же здесь раздавят…

Я понятия не имела, как следует вести себя в таких случаях, но интуитивно почувствовала, что лучше пока стоять и не шевелиться, дышать через мокрую ткань фартука, на который так удачно разлился при падении заказанный Вишневским стакан воды.

Идти в гущу людей нельзя! Меня там точно покалечат! Давка — самое страшное оружие массового поражения.

Я читала про себя молитву, которую выучила еще в детстве. Слова путались в голове, и кажется, к слезам от газа присоединились слезы страха.

Вдруг я ощутила на своем плече чью-то ладонь и только собралась смахнуть, как услышала до боли знакомый голос:

— Веснушка.

Артур?..

Артур!

Вишневский!

— Да, да, это я! — я отбросила фартук и нашла в абсолютной темноте его руку. Вцепилась, как в спасительную соломинку. Хотя, по сути, он ею для меня и был. — Что здесь происходит?