Прихоть русского немца(СИ)

забывала и при случае с сарказмом вспоминала безграмотную "корову".

Занятый мыслями о жене, Куропяткин рассеянно смотрел на дорогу, когда

навстречу "девятке" неожиданно выскочил черный "BMW". Машины

непременно расквасили бы железные обличья, если бы Олег не крутанул

руль вправо. "Девятка", подпрыгнув, вылетела на тротуар, едва не сбив двух

зазевавшихся девчонок, которые с визгом разлетелись в разные стороны.

Мотор заглох, и в салоне стало так тихо, что Сергею показалось, будто

прохожие слышат учащенное биение его сердца. Он тупо взирал на толстый

ствол клена, в который почти уперся бампер легковушки, когда послышался

взволнованный голос Олега: "Вот суки. Сюда идут". Куропяткин оглянулся.

К "девятке" неторопливо приближались трое плечистых парней.

- Мы правила нарушили? - поинтересовался Сергей.

- Они сплошную пересекли, - пояснил Олег. - Считают, сволочи, что им все

должны уступать дорогу. Сиди, я сейчас.

Он вышел из автомобиля и направился к незнакомцам. Идущий

впереди тип, на груди которого красовалась увесистая золотая цепочка с

распятием, скривившись, пробасил: "Ну что, сучара, в штаны наложил?". Его

спутники, взяв Олега в кольцо, переминались с ноги на ногу.

- Это еще нужно разобраться, кто и куда наложил, - невозмутимо ответил

Олег.

- Ты на кого бочку катишь? - развеселился мордоворот с распятием на

груди. - Сейчас увидим, какой ты крутой.

Он кивнул стоявшему справа напарнику, который, судя по косому шраму

на переносице, занимался боксом.

Мысли в голове Куропяткина заметались, подобно стае голубей, на

которых внезапно набросился свирепый бездомный барбос. Если

смалодушничаю, как Олегу в глаза посмотрю? Трясущимися руками он

начал шарить в сумке, презирая себя за предательскую слабость, и нащупал

небольшой прямоугольник из плотного картона. В глаза бросилась ярко-

золотистая надпись: "Семен Диомидов. Вице-президент БФ "Минотавр". Эту

визитку, прощаясь, подарил ему Клещ. Куропяткин бросил ее в сумку и

забыл.

Холодея от собственной решимости, Куропяткин распахнул дверцу машины

и приблизился к качкам.

- Кто бригадир? - спросил он.

Парень с распятием на груди нехотя повернулся в его сторону и ощупал

тяжелым мутным взглядом.

- Чего надо?

Сергей показал ему визитку.

Тот недоуменно уставился на шафранную надпись. По мере того, как

информация преодолевала темные закоулки его недалекого ума, он

уменьшался в размерах, как проткнутый шилом футбольный мяч.

- А теперь валите отсюда, - мрачно посоветовал Куропяткин и добавил,

обращаясь к Олегу:

- Поехали.

Водитель с готовностью поспешил к машине. "Девятка" так резво дала

задний ход, что братки еле успели отпрыгнуть на тротуар. До самого

управления милиции Олег молчал и когда они остановились у трехэтажного

здания, возле которого были припаркованы автомобили с милицейскими

номерами, спросил:

- Ну, ты, Серый, даешь. Что ты им показал?

- Визитку одного авторитета. Поезжай в редакцию, назад сам доберусь.

Начальница пресс-центра, выслушав душещипательный рассказ

журналиста о причине его опоздания, сочувственно изрекла:

- Житья не стало от этих уродов и куда только милиция смотрит.

Сообразив, что сморозила глупость, улыбнулась и сказала:

- Сейчас посмотрю, на месте ли Лепихов.

Нина Павловна отсутствовала недолго. Вернувшись, хитро подмигнула и

пояснила:

- Времени у него, как всегда в обрез, но поговорить с вами согласился.

Кабинет номер шесть.

Лепихов сидел за столом и по телефону распекал подчиненного.

- Ты своей жене басни рассказывай, - сузив раскосые глаза, доставшиеся,

вероятно, от кривоногих потомков Чингисхана, басил в трубку Андрей

Виленович. - С каких это пор стал таким законником? Реляцию прокурора

ему, бляха муха, подавай. Имей в виду, если не заарканишь Хавича, я тебе

такую красивую реляцию выпишу, что мозги мигом прочистятся.

Он жестом указал журналисту на стул, продолжая допытываться у

собеседника, почему тот отпустил какого-то Хавича. Сергей с любопытством

разглядывал начальника угро, с которым раньше встречался только на

брифингах. Судя по всему, Андрей Виленович относился к пишущей братии

примерно так же, как командировочный люд к тараканам и клопам. На

брифингах Лепихов обычно сухо зачитывал официальное сообщение, после

чего удалялся, не обращая внимания на уточняющие вопросы журналистов,

оставляя им на растерзание начальника пресс-службы.

Лепихов милицейскую форму принципиально не носил, отдавая

предпочтение отечественным неказистым костюмам. Был он костист,

длиннорук и неулыбчив, за что и получил язвительное прозвище Орангутанг.

Закончив разговор, Лепихов бросил трубку, и устало произнес, обращаясь к

Куропяткину.

- Читаю ваши статьи, хлестко излагаете, хотя по отношению к нам иногда

перегибаете палку. Не подумайте, что честь мундира защищаю. Что греха

таить, мусора у нас в исконно смысле этого слова предостаточно, только не

всегда его выгребать позволяют. Вы вот меня Орангутангом прозвали, -

сменил тему Лепихов и испытующе уставился на Куропяткина.

Журналист, смешавшись, покраснел, будто сам придумал оскорбительную

кличку.

- Я не в обиде. В переводе с одного из африканских языков орангутанг