Читаем Прикладная философия полностью

В восемнадцатом веке на смену Древнему русскому Христианству пришла новая идеология христианской любви. Эта идеология была создана на Западе, но оказалось, что она гораздо лучше легла на подготовленную нравственную почву русского Православия, чем на развитый эгоизм Запада. Одновременно с этим, начиная с династии Романовых и до наших дней, в России сложилась власть, чуждая народу, в гораздо большей степени, чем в других государствах. Поэтому святость Руси, это не какое-то мифическое загадочное свойство, а в первую очередь, постоянная из века в век организация общества, которая отторгается значительной его частью. При чем среди тех, кто уходит от мира велик контингент, способных к духовному развитию, движению по одному или нескольким из четырех возможных путей: Бхакти, Джнана, Раджа, Карма. В России прошлого века велик был процент отшельников - старцев, которые своим присутствием создавали в стране климат особой духовности. Есть даже легенда, подтвержденная большим количеством косвенных данных, что в старцы ушел царь Александр Первый. Большевики создали режим насилия и террора, прижали церковь, уничтожили старчество. Исключив в России возможность для духовного пути Бхакти, они одновременно с этим создали серьезные предпосылки для распространения пути Джнаны и Кармы. С одной стороны возможность практически для всех получить бесплатное образование, широкий доступ к культуре и знаниям, с другой уравниловка в плане доходов, режим лжи и насилия. Думающая, творческая часть интеллигенции в значительной степени отвергала созданный коммунистами социум. Одни становились десидентами, другие всю энергию направляли на любимое хобби, третьи начинали заниматься поисками смысла бытия, духовным совершенствованием, при чем это шло, как правило, мимо религии.

Если говорить о духовном пути, то можно выделить два типа ухода от мира. Малый уход, когда человек забирается в глушь, физически устраняется от мира, от его суеты и борьбы, становится отшельником, старцем или уходит в монастырь. Большой уход - внутренний, когда человек остается в мире, участвует в его суете, но внутренне ни к чему не привязан, спокоен и бескорыстен. Этот большой уход почти не заметен постороннему взгляду, внешне человек практически не отличается от окружающих, делает, что и все. Большой уход гораздо сложнее, но он проще реализуем в условиях тоталитарного режима, следящего за любым инакомыслием. В заключение темы можно дать интересное определение понятия интеллигентности. Человек тем интеллигентнее, чем меньше физического, культурного и интеллектуального пространства он занимает. Очень неожиданное определение, но при внимательном рассмотрении оно становится вполне понятным, и подходящим под наше русское житейское понимание интеллигентности.

Заключение

Количество абсолютно новых для подавляющего большинства читателей идей, которые я попытался уместить в эту часть книги, постоянно ставило передо мной дилемму, объяснять подробнее, больше приводить выводов и результатов или сдерживать себя, оставляя читателю возможность в случае возникновения интереса выступать соавтором. В первом случае объем мог запросто вырасти раз в двадцать, и я рисковал отпугнуть им думающую часть читателей. Я вынужденно пошел по второму пути. Излагал предельно, как мне кажется, кратко, обрывая мысли и безжалостно убирая тривиальные выводы и все, что, в случае интереса, способен логически получить из написанного думающий читатель. Естественно, так я теряю другую, очень значительную часть читательской массы, но издержки здесь неизбежны. Все же несколько достаточно разрозненных выводов, которые в неразвернутой форме присутствуют в предыдущем изложении, я сформулирую чуть подробнее.

Идея переделать этот мир абсурдна. Он совершенен, и идеально подходит под ту цель, для которой создан. Реформаторы пытаются поправить его, улучшить, но делается это из каких-то своих соображений, ничего общего не имеющими с его истинным предназначение. А его назначение - наилучшим образом в любой момент обеспечивать наше движение к свету. И мир сам изменяется по своим очень сложным и тонким законам, чтобы лучше отвечать этой своей задаче. Во-вторых, в мире нет ничего плохого и ненужного. Все, что здесь присутствует - это наши учителя. Если это человек, то он и сам проходит обучение здесь, и является учителем, для тех, на кого он как то влияет. Поэтому не должно быть отрицательных (да и положительных) эмоций по отношению к кому то бы ни было. Идеал - это спокойное созерцательное состояние. Этому и надо учиться. Если он достигнут в полной мере, то обучение закончилось, поскольку созерцание не оставляет следа в душе.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Homo ludens
Homo ludens

Сборник посвящен Зиновию Паперному (1919–1996), известному литературоведу, автору популярных книг о В. Маяковском, А. Чехове, М. Светлове. Литературной Москве 1950-70-х годов он был известен скорее как автор пародий, сатирических стихов и песен, распространяемых в самиздате. Уникальное чувство юмора делало Паперного желанным гостем дружеских застолий, где его точные и язвительные остроты создавали атмосферу свободомыслия. Это же чувство юмора в конце концов привело к конфликту с властью, он был исключен из партии, и ему грозило увольнение с работы, к счастью, не состоявшееся – эта история подробно рассказана в комментариях его сына. В книгу включены воспоминания о Зиновии Паперном, его собственные мемуары и пародии, а также его послания и посвящения друзьям. Среди героев книги, друзей и знакомых З. Паперного, – И. Андроников, К. Чуковский, С. Маршак, Ю. Любимов, Л. Утесов, А. Райкин и многие другие.

Зиновий Самойлович Паперный , Йохан Хейзинга , Коллектив авторов , пїЅпїЅпїЅпїЅпїЅ пїЅпїЅпїЅпїЅпїЅпїЅпїЅпїЅ

Биографии и Мемуары / Культурология / Философия / Образование и наука / Документальное
Критика политической философии: Избранные эссе
Критика политической философии: Избранные эссе

В книге собраны статьи по актуальным вопросам политической теории, которые находятся в центре дискуссий отечественных и зарубежных философов и обществоведов. Автор книги предпринимает попытку переосмысления таких категорий политической философии, как гражданское общество, цивилизация, политическое насилие, революция, национализм. В историко-философских статьях сборника исследуются генезис и пути развития основных идейных течений современности, прежде всего – либерализма. Особое место занимает цикл эссе, посвященных теоретическим проблемам морали и моральному измерению политической жизни.Книга имеет полемический характер и предназначена всем, кто стремится понять политику как нечто более возвышенное и трагическое, чем пиар, политтехнологии и, по выражению Гарольда Лассвелла, определение того, «кто получит что, когда и как».

Борис Гурьевич Капустин

Политика / Философия / Образование и наука